Тени прошлого (ЛП)

— Понимаешь, семья Люциуса и семья Рона много лет недолюбливают друг друга. Это давняя и не очень приятная история. Люциус, собственно, даже как-то подрался с отцом Рона, когда мы были еще детьми, но готов пойти на перемирие ради Элиаса. А мне все равно страшно, как подумаю — что там может произойти, — Гермиона подалась вперед и оперлась локтями на колени, с телефоном все еще прижатым к уху. — Ладно, сейчас не об этом. Еще какие-нибудь советы дашь?

— Обязательно носи что-нибудь сексуальное, но не явно, напоказ, а так, чтобы знал только он! Например, нижнее белье, сводящее с ума, с надетым поверх пуританским свитерком. Да, и не забудь сделать так, чтобы он-то точно знал об этом! Мужчины — не такие уж неприступные крепости… Так что, вперед, куколка! Трахни его сама, уж коли он дрейфит, — хриплый смешок Джессы заставил улыбнуться и Гермиону.

— Я постараюсь. И спасибо тебе, — с благодарностью произнесла она. — До завтра.

— Споки! — Джесса чмокнула воздух и отключилась.

Захлопнув трубку мобильного телефона, Гермиона поднялась с дивана. Она машинально прошлась по дому, проверяя и обновляя защитные заклинания, прежде чем оказалась у себя в спальне. А присев на кровать, вдруг подумала: «Как же это одиноко — спать одной. И не только одиноко… Печально. Холодно».

Уже улегшись и обняв соседнюю подушку, она еще долго размышляла над советами Джессы и мечтала, как бы поскорее заставить Люциуса Малфоя спать рядом.

«И чем раньше, тем лучше…»

========== Глава 16. Люциус надеется на лучшее ==========

И в которой он действительно пытается наладить отношения с Уизли.

— Ты уверен, что хочешь пойти с нами? — спросила она Люциуса уже в десятый раз, моя лицо и руки Элиаса у кухонной раковины и нервно взглянув при этом на Малфоя.

— Абсолютно. И прекрати дергаться из-за этого. Я отдаю себе отчет, что и семейка Уизли и Поттер очень важны для вас с Элиасом, поэтому готов приложить усилия, чтобы… наладить с ними отношения, — он, наверное, мог бы сказать что-то более убедительное, но как-то отвлекся на маленькую аппетитную попку, облаченную в туго облегающие джинсы.

Не говоря уже о том, что обратил внимание и на тонкий трикотажный пуловер, вырез которого так соблазнительно дразнил открывающейся ложбинкой груди, когда она нагибалась за чем-то.

«Черт!» — Люциус готов был съесть ее. Прямо здесь и сейчас.

Темно-розовый цвет джемпера как нельзя подчеркивал сливочную белизну лица и нежный румянец щек. Ее волосы сегодня были подхвачены широким ободком, и выглядела Гермиона такой молодой, свежей и ослепительно красивой, что отвести от нее взгляд казалось невозможным.

— Мне кажется, я должна заранее извиниться перед тобой, а за что именно — никак не пойму, — проговорила она, приглаживая кудряшки Элиаса. — Так, молодой человек, по-моему, кое-кому пора постричься.

— Нет. Я хочу отрастить длинные волосы… как у Лушиуса. Они у него такие крутые! — улыбаясь, тот взглянул на мужчину, так неожиданно появившегося в их жизни, но ставшего мальчику безумно симпатичным.

— Да, но у Люциуса прямые волосы, а у тебя вьющиеся, как у меня. Поэтому, вряд ли ты будешь выглядеть так же круто, — заметила сыну Гермиона и улыбнулась.

— Ну и пусть! А я все равно хочу, — сверкнул яркой улыбкой сын и выскочил из кухни.

Как только они остались одни, Люциус тут же обнял ее и прижался к губам.

— Ты такая красивая сейчас, не могу держаться на расстоянии. Это убивает меня… — прошептал он между поцелуями.

— И меня… тоже. Мне нравится, когда ты… рядом. Как сейчас, — выдохнула Гермиона, ухватившись за первую же возможность сказать то, что собиралась.

А потом скользнула руками вверх по его груди, намеренно касаясь кончиками пальцев сосков под рубашкой из египетского хлопка и изо всех сил пытаясь не покраснеть при этом.

«Боже, ну что со мной делает этот мужчина? Никогда я еще не была ни с кем такой смелой. Хотя… Никогда и не желала кого-то так, как хочу его… Будь, что будет!» — мелькнуло у нее в голове.

— Это правда? — спросил Малфой, и голос его невольно зазвучал ниже… даже как будто грубовато. — Насколько рядом? — он прижал ее бедра к своим. Прижал так, что усомниться в его реакции было трудно.

— Совсем. Как можно ближе, — продолжая касаться его груди, Гермиона намеренно прижалась еще сильнее.

— Уверена, что готова к этому? — его тихий смешок прозвучал почти зло, но нет: Люциус продолжал ласково поглаживать ее спину, значит, не сердился.

— В самом деле. Неужели не чувствуешь? Я готова, Люциус, — Гермиона приподнялась на цыпочки, сознательно прижавшись к нему грудью. — Каждый раз, когда ты целуешь меня, я хочу чего-то большего… А когда ушел тем вечером… У меня… у меня все болело внизу. Из-за тебя, — голос ее дрогнул: было ужасно стыдно и неловко, но как еще она могла убедить его не бросать ее больше?!

— Ты не единственная, у кого все болело… внизу… — обхватив ладонями ее ягодицы, он сжал их и легонько прикусил изгиб шеи.

Всхлипнув, Гермиона откинула голову назад.

«Да! Еще…» — искренне наслаждалась она прикосновениями этих губ, а потом тихо произнесла, путаясь пальцами в длинных шелковистых прядях: