Тени прошлого (ЛП)

За годы своей жизни Драко приходилось просыпаться по-разному: и от того, что домовики открывали на окнах шторы, и от звука будильника и галдящих одноклассников, собирающихся на занятия. От «Круциатуса» Темного Лорда, а бывало — и от нежных прикосновений желанной женщины, с которой ненароком уснул ночью. Но еще никогда не оказывался разбужен тем, что чьи-то крошечные пальчики аккуратно, но настойчиво, пытаются приподнять ему закрытые веки. Его неожиданно появившийся на этот свет младший брат лежал рядом с ним на кровати, наклонившись к лицу Драко чуть ли не вплотную.

— Эй… ты уже проснулся? — шепотом спросил его Элиас.

— Это нетрудно, дружок, особенно, когда кое-кто решил чем-то потыкать мне в глаза, — шутливо пробормотал сквозь сон Драко, хватая маленькую ручонку. — Сам-то почему проснулся так рано?

— Потому что больше не хотел спать. А ты почему так рано? — Элиас сел, скрестил ноги и, облокотившись о коленки, положил подбородок на сплетенные пальцы.

— Да потому что некий мальчишка притащился с утра пораньше и сунул мне пальцы в глаза. Поэтому, извини, но спать дальше я уже не мог, — Драко зевнул и перевернулся на спину. — И, кстати, почему ты не метнулся к маме с папой?

— Я ходил к ним… Но они там… боролись. Кажется, у них не было для меня времени, — отозвался мальчишка.

— Боролись, говоришь? — Драко усмехнулся.

«Ну, дает отец!»

— Нет, малыш, они просто… играли во взрослые игры. И в следующий раз обязательно постучи и дождись, пока тебе не ответят, прежде чем входить к ним. Да, уж коли заговорили об этом… а ко мне ты стучал, а?

— Стучал… Но ты так громко храпел, поэтому, думаю, и не смог меня услышать, — Элиас настолько забавно изобразил звуки храпа, что Драко рассмеялся и окончательно проснулся.

— Ах ты ж, находчивый маленький негодяй, — он продолжал смеяться. — Ну что, так значит — мы с тобой единственные, кто уже готов встретить новый день?

— Угу… Если, конечно, мама с папой еще не закончили свою борьбу. Мы пойдем к ним?

— Гм… нет. Почему бы нам не позволить им еще… побороться. А мы с тобой сейчас позавтракаем и тоже займемся чем-нибудь веселым, — Драко не удержался и погладил мальца по мягким кудряшкам, чуть темнее его собственных волос.

«Черт! До сих пор не могу поверить, что у меня случился младший брат…»

— В самом деле? Только мы с тобой? Как настоящие братья? — взволнованно выдохнул Элиас, и глазенки его округлились от восторга.

— Ну да. Тем более что мы и есть эти самые настоящие братья… — не мог не улыбнуться Драко.

— Ты мне очень нравишься! Я хотел, чтобы у меня был такой брат, как ты, — Элиас неожиданно бросился к нему и крепко обнял за шею.

— И ты мне тоже нравишься, Элиас. Честное слово, — у него в душе снова шевельнулось что-то мягкое и теплое, так же, как и вчера вечером, когда мальчишка желал ему «спокойной ночи». Уж чего-чего, но никак не ожидал Драко, что пацан так быстро окопается в его сердце. — Эй, медвежонок, отпусти-ка меня. Чем скорей я приведу себя в порядок, тем раньше начнется что-нибудь интересненькое…

Драко поднялся с кровати, но остаться в одиночестве ему так и не удалось: Элиас сидел на закрытой крышке унитаза и трещал без умолку, пока он принимал душ и брился. А потом, не переставая болтать, прыгал на его кровати, когда Драко одевался. И даже спускаясь в столовую, они продолжали о чем-то разговаривать, и звонкий голосок мальчика эхом отдавался от стен мрачных коридоров мэнора, перемежаясь со слегка покровительственными ответами старшего брата.

__________________________________________________________

С громким и удовлетворенным рыком Люциус вытянулся на постели. Краем глаза глянул на лежащую рядом ведьму и тут же ощутил, как губы растягиваются в довольной улыбке. Гермиона, потная и раскрасневшаяся от долгой вкусной утренней любви, лежала на животе возле него, и простынь едва прикрывала восхитительную маленькую попку. Ее глаза были закрыты, губы распухли от поцелуев, а копна волос выглядела просто катастрофой, одним гигантским спутанным клубком.

Но Малфою эта женщина казалась сейчас прекрасной. Самой прекрасной, которую он видел когда-либо. Он потянулся, скользнул ладонью по гладкой коже спины, и Гермиона, застонав, вздрогнула.

— О, нет, Люциус… Дай мне отдышаться… Ты же просто измучил меня… — возразила она, хотя Малфой видел, как по хорошеньким распухшим губам скользнула улыбка.

Сейчас у него уже не осталось никаких сомнений: внутри этой юной красавицы крылась прирожденная чувственная соблазнительница. Начальная неловкость прошла и, взяв ее с тех пор уже дважды, Люциус понял, что Гермиона занимается любовью так же легко, так же естественно, как и дышит, заставляя его самого задыхаться от наслаждения и даря телу божественную усталость.

— Да я никуда и не спешу, дорогая… могу продержать тебя здесь весь день, если мне захочется, — Малфой перевернулся на живот и принялся осыпать ее спину короткими обжигающими поцелуями, довольно ухмыляясь тому, как она стонет, выгибаясь под ними.