Тени прошлого (ЛП)

— Нет, глупенькая… С тобой все так. Я очень рад, что ты не боишься меня… после того… после той боли… — Люциус замолчал, испугавшись, что напоминание об их первом разе может испортить и спугнуть волшебную атмосферу, возникшую между ними сейчас.

— Я никогда не боялась тебя… Ни тогда, ни сейчас, — путаясь пальцами в светлых волосах, Гермиона притянула Малфоя к себе, чтобы утонуть самой и утопить его в долгом жарком и сладком поцелуе. И пока их рты танцевали древний танец любви, Люциус снова скользнул рукой ниже: по плавному изгибу талии и дальше, снова по округлости живота. И опять глухо рыкнул, почувствовав, как она раскрывается ему навстречу, будто поощряя. Будто приветствуя его там, где он нужен сейчас сильней всего.

Коротенькие кудряшки, так и не удаленные в салоне, казались ему шелковыми, когда он осторожно закружил по ним пальцами. А нежные складочки ниже были гладкими и припухшими: сливочная сущность желания уже просочилась между лепестками медленно раскрывающегося для него цветка. Не отрываясь от поцелуя, Люциус проник чуть дальше и тут же услышал, как хрипло и рвано Гермиона выдохнула, когда он коснулся самой сокровенной ее женской сути. Дрожа от возбуждения, он продолжил неспешное, будто ленивое, движение пальцев.

Награда за это оказалась великолепной! Коснувшись клитора, Люциус почувствовал, как она дернулась и громко застонала ему в рот. Она была готова и, видит Бог, ждать дольше он не мог — даже несмотря на благие намерения. Устроившись между ее бедер, Малфой уткнулся лицом в шею Гермионы, мучительно пытаясь хотя бы ненадолго взять себя в руки.

«Идиот! И я еще мечтал, что буду полночи медленно смаковать каждый дюйм ее тела? Да я с ума сойду, если не овладею ею сейчас же. Немедленно!»

И тут же тихо обрадовался, поняв, что Гермиона крепко обняла его в ответ, прижимаясь так, будто от их объятий зависела жизнь…

— Да, Люциус! Да… — всхлипнула она, когда головка возбужденного члена коснулась лона, скользя и готовясь войти.

Качнула навстречу бедрами и Малфой мучительно вздохнул, прежде чем медленно толкнуться, проникая в шелковистую плоть.

«Мерлин! Она не просто тесная и узкая… она такая горячая!» — ему казалось, что он взмок от пота, продвинувшись лишь наполовину.

— Господи! Да как же я не помнил всего этого? — невольно зарычал Малфой, слегка двигаясь назад и толкаясь еще глубже снова. — Это… Это невозможно… такая тесная… такая жаркая… я же… черт! Да я сгорю сейчас в тебе!

Гермиона выгнулась еще сильней, и он проник в нее полностью. Затем снова качнулся назад, а потом опять вперед: резко, ловя губами ее мучительный, слегка болезненный стон. И замер, позволяя ей привыкнуть к ощущению полноты. Позволяя телам осознать, как хорошо им будет вместе… Конечно же, он оказался прав. Прошло всего несколько томительных мгновений, и Гермиона снова дернулась ему навстречу, ощутив, что боль первого вторжения благополучно сменилась желанием чего-то большего. Тело, не слушаясь разума, само начало двигаться к Люциусу, само приникало к нему, будто ожидая от него помощи и спасения от ничем неутолимой жажды.

— Люциус… пожалуйста, — почти прорыдала Гермиона, и оба они ощутили, как ее мышцы невольно пульсируют, будто умоляя его облегчить и утолить эту жажду.

— Мерлин! Не двигайся, прошу тебя… не делай этого, — стиснув зубы, простонал Малфой и зажмурился.

«Проклятье! Какого черта я не снял напряжение там, в душе?»

Потому как сейчас, находясь внутри самой желанной женщины после пяти лет воздержания, он не просто сходил с ума — он подыхал от желания… Чувствуя, что вспотел и тело бьет крупная дрожь, Люциус попытался взять себя в руки.

— Не сдерживайся, пожалуйста, — будто услыхав его мысли прошептала эта маленькая искусительница. — Ты нужен мне… хочу тебя… — повернувшись, Гермиона легонько прикусила его за мочку уха.

— Черт возьми… Прости меня, пожалуйста… Не могу больше… — задыхаясь, выдавил Люциус. — Обними меня. Крепче! — он уже почти кричал. — И ногами!

Застонал, ощущая, как она обхватила его, скрещивая тонкие лодыжки на пояснице. Затем скользнул руками под ее тело, обхватывая его со спины за плечи, возле самой шеи, и прижимая к себе еще крепче.

— Смотри на меня! — почему-то так важно было видеть ее глаза. Ужасно важно. Необходимо!

И когда встретился с ней взглядом, начал медленно двигаться. Наслаждаясь каждым толчком, каждым мучительным проникновением, каждой секундой. Наблюдая за ней, за ее глазами… И наслаждаясь тем, что видит в них.

— О-о-о… — не отрываясь, Гермиона смотрела на него, по-прежнему крепко обнимая и путаясь в волосах. — Люциус, пожалуйста… — в легком и непонятном для нее самой замешательстве умоляюще прозвучал ее голос.

— Да! Ты права… Я не могу больше, Гермиона… так хорошо с тобой… и так давно этого не было… — голос его дрожал от напряжения.

Начав двигаться еще быстрее, он сильно и глубоко входил в нее, слегка покачивая бедрами с каждым толчком. Потом опустил руку вниз и, подхватив ее, подтянул к себе еще ближе.