Тени утренней росы

Но что это? С какой стати перед моими зажмуренными глазами вдруг промелькнуло лицо знакомого демона с моста? Решайся же, царица… Я узнаю его – о, да! – его лицо, вернее, отсутствие лица трудно забыть.

«Откуда ты взялся? – чуть было не крикнула я. – Что тебе от меня надо?..» Но вместо этого испустила вопль, с некоторых пор сопровождающий каждый мой оргазм, и в который раз подивилась реакции собственного организма на этого молодого бесстыдника.

– Моя Селена… – бормотал он, продолжая тискать мои ягодицы. – Божественная душа, заключенная в стихиях…

Я задала вопрос раньше, чем успела понять, о чем, собственно, спрашиваю:

– Ты это сделал?

Я обернулась, наши взгляды встретились.

– Я, конечно, – скромно подтвердил Нейл. – А ты думала, тебя изнасиловал дух воинственного римлянина, погребенного в одной из пещер?

– Я не об этом.

– О чем же?

Господи, он же знает. Знает!

– Видишь ли, – я нервно сглотнула, – у меня было что-то вроде галлюцинации.

– Из-за секса со мной? – Он рассмеялся. – Это что-то новенькое, ей-богу. Похоже, я совершенствуюсь день ото дня.

Я ткнула его кулаком в грудь, но он снова только фыркнул тихонько от смеха и одним движением перевернул меня на спину. Склонился надо мной, покрывая легкими, скользящими поцелуями мои веки, губы, лоб…

– Нейл, я серьезно.

– Верю, моя дорогая. В твоей жизни все чертовски серьезно.

Я почувствовала, что он просовывает свое жесткое колено между моих плотно сдвинутых ног и спросила себя, что же может сделать женщина, если ею пытается насильно овладеть вот такой дерзкий, неуправляемый мальчишка? Ничего, кроме как отдаться ему в ту же минуту без всякого сопротивления. Всецело и без оглядки. Два раза, десять, пятнадцать… сто раз подряд… Пока он не застонет на ее плече от нестерпимого, болезненного наслаждения и не прошепчет хрипло: «I’m crazy about you»[29].

Мы лежим рядышком у самого края пещеры и, сложив руки под подбородком, смотрим сверху вниз на пронизанную солнечными лучами, с плеском набегающую на берег светло-синюю воду. Синь и голубизна – других оттенков нет. Но стоит обогнуть мыс, и там уже все иначе: другой цвет воды, другой песок на пляже. На Южном Крите нет двух одинаковых бухт.

– Первое подробное описание Маталы дал Гомер, рассказывая о кораблекрушении, которое потерпел Менелай, возвращаясь из Трои в Спарту. И это вполне возможно, учитывая коварство здешних подводных течений. Недалеко отсюда на дне морском были обнаружены остатки римских судов, перевозивших масло и вино.

Сквозь толщу воды я вижу остатки этих судов. Нет, я вижу эти суда целыми и невредимыми. Парусные галеры и галеоны, триеры и триремы, бороздящие воды Ливийского, Эгейского и Средиземного морей. Цари и воины, жрецы и ремесленники, скотоводы и землепашцы, сокровища, амбиции, державы… И где все это, Боже?

Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «Смотри, вот это новое», но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем, да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после.[30]

9

Никогда в жизни, вплоть до Страшного суда, я не забуду дорогу на Хора-Сфакион. От Агиос-Василиос до Селии еще куда ни шло, но от Селии до границы области Сфакья, минуя Нижний и Верхний Родакино, Аргулес и Скалоти, – это сущий ад, непрерывный, неослабевающий кошмар, от которого стынет в жилах кровь и волосы встают дыбом.

Первые полчаса я еще крепилась. Черная «ямаха» Нейла уверенно шла впереди, и я твердила себе, что нужно расслабиться и автоматически повторять все его маневры, он-то наездил по этой дороге не одну сотню километров. Но на полпути к Като-Родакино, после двух или трех следующих одна за другой мертвых петель на высоте более четырехсот метров над уровнем моря – из-за этого самого моря, лежащего так близко и в тоже время так далеко внизу, – нервы мои начали сдавать.

Довольно узкая (с автобусом ни за что не разъехаться) дорога, явно издеваясь, то взмывала вверх, то круто падала вниз, во время этих спусков и подъемов описывая вокруг скалистых выступов зигзаги, которые и у космонавта могли вызвать головокружение и тошноту. Обливаясь потом, я бешено рулила, еле сдерживаясь, чтобы не закричать: «Разбудите меня! Я сплю! Это не может быть правдой!»

На десятом километре жуткой трассы я не выдержала и начала притормаживать, а потом и вовсе остановилась. Обочин там не было, так что даже стоя вплотную к скале, я занимала целую полосу. Впрочем, разметки не было тоже. Как и ограждения у края обрыва. Я уронила голову на руль и разрыдалась от отчаяния, страха и отвращения к себе.

Через пять минут подъехал Нейл. Заглянул в салон, оценил ситуацию и полез в карман за сигаретами.

Я опустила стекло.