Тени в холодных ивах

– А я о чем? Конечно, не она. Просто я знаю Катю. После всего, что произошло, вернее, после того, сколько на нее навалилось, после всех этих грандиозных перемен в ее жизни мы с тобой будем напоминать ей о сестре. О том периоде ее жизни, когда ей приходилось прятаться у нас. Вспомни только, как горько она плакала, когда ее сестра в очередной раз пыталась ей внушить, что она больна, что она не помнит, что делала… То внушит ей, будто бы она вместо того, чтобы поехать на работу в свой лицей, отправилась в свою школу, где училась, будучи школьницей, представляешь?

– Как так?

– А вот так. Понимаешь, такие жестокие психологические приемы сильнейшим образом действуют на психику и делают человека, в нашем случае жертву, слабым и уязвимым. Такими людьми легко управлять. Марина тянула из нее деньги, выдумывала разные болезни, требующие дорогостоящих лекарств, внушала ей мысль, что ее, проблемную, никто не возьмет замуж, а потому они, дескать, должны держаться вместе. Она полностью оградила Катю от Ильи, тем самым поставив крест на ее личной жизни. В то время как она сама, не без моей помощи конечно, познакомилась с Зиминым и начала с ним встречаться. А потом в ее жизни появился Мезенцев.

– Мам, ты же любила Катю. Как можно вот так взять и выставить ее на улицу?

– Валя, вся эта история была для меня своеобразным уроком. Ну нельзя так близко подпускать к себе людей. Нельзя постороннему человеку так глубоко проникать в нашу жизнь. Может, ты и не заметила, но она стала копировать меня – и в живописи, и, что самое непозволительное, в жизни. Она стала одеваться в моем стиле, повторять какие-то мои разговорные обороты речи, даже смеяться! Она, потеряв опору в лице своего домашнего тирана, пыталась стать самостоятельной, сильной, а в качестве примера, образца, взяла меня, мою личность. Странно, что ты этого не заметила. А как легко она сдала нас с тобой, заявив следователю об отсутствии у нас алиби на момент убийства?

– Просто она была не в себе… Кстати, а ты сама-то зачем сказала Родионову, что вы с Катей тогда практически весь день были вместе? Только не говори, что ты допустила мысль, что это она убила сестру.

– Честно? Пятьдесят на пятьдесят.

– Хочешь сказать, что как бы заранее простила ее?

– Мне трудно об этом говорить… Не знаю. Это сложно.

– Знаешь, мам, мне иногда кажется, что я тебя совершенно не знаю.

– А ты и не знаешь.

Кристина в длинном фартуке, заляпанном красками, вооружившись резиновыми перчатками, размотала рулон толстых полиэтиленовых пакетов, отделив десять штук, и принялась наполнять их вещами Кати.

«– …а как это лучше сделать?

– Думаю, самый простой способ – это яд.

– Где бы раздобыть такой яд, чтобы она не мучилась, чтобы все произошло в считаные секунды. Все-таки она моя сестра.

– Надо подумать. Поизучать этот вопрос.

– Кристина, мы с тобой потенциальные убийцы или просто много выпили вина?

– Думаю, что и то и другое…»

Кристина отшвырнула от себя мешок. Ну не приснился же ей этот разговор! Она даже помнит, где все это происходило. Вот здесь, на кухне. Была ночь. Валя уже спала у себя наверху, когда к ним приехала Катя. С разбитой губой и ссадиной на подбородке. Она так рыдала, что Валя проснулась, вышла из своей комнаты в пижаме и, свесившись с перил, сонно спросила, мол, что за крики? Кристина знаком отправила ее обратно к себе.

– Что на этот раз, Катюша?

– Я купила просроченное молоко, причем в коробке, а оно свернулось! Наверное, я виновата, я редко когда смотрю на срок хранения. К тому же всегда считала, что, раз молоко в коробке, значит, хранится долго…

– То есть она врезала тебе за молоко? Ты серьезно?

– Кристина-а-а… – заревела Катя уже в голос, как маленькая девочка. – Что со мной не так? Я же нормальный человек. Я уважаемый в лицее преподаватель. Меня дети любя-я-ят…

Слезы уже текли потоками, она едва успевала их подбирать маленькими кулачками.

– Пока ты еще нормальный человек, но если продолжишь жить с этой мегерой, точно свихнешься… Вот, выпей!

Они часто пили вино. Пили как компот. Вино было сладким, вкусным. Оно расслабляло и успокаивало Катю.

– Тебе надо съехать от нее, поняла? И чем раньше, тем лучше.

– Не могу больше так, нет сил… Как я завтра появлюсь с такой губой в лицее?

– Я бы на твоем месте ее убила…

– Легко сказать… – Катя взяла со стола салфетку, промокнула ею мокрое лицо, после чего шумно высморкалась. – Я вообще не понимаю ее! Ведь временами она бывает просто шелковая! Такая милая, обходительная, может приготовить мне мое любимое пюре, пожарит курицу и весь вечер будет подходить ко мне, чтобы обнять…

– Ты бы проанализировала, когда такое случается, может, тебе удалось бы подстроится под нее… Хотя дурацкий совет, не слушай меня…