Тени в западном искусстве

То тело обнаружит наибольшую разницу между светом и тенями, которое окажется видимым наиболее сильному источнику света, как свет солнца, а ночью – свет огня. Последний следует мало применять в живописи, так как работы выходят грубыми и непривлекательными. То тело, которое находится в умеренном освещении, покажет небольшую разницу между светами и тенями; и это бывает, когда вечереет или когда облачно. Такие работы нежны, и любого рода лицо получает привлекательность. Таким образом, во всех вещах крайности вредны, чрезмерный свет создает грубость, а чрезмерная темнота не позволяет видеть; середина хороша[10].

Отметим, что в приведенном отрывке Леонардо не только выражает свою личную точку зрения, но и излагает общепризнанное мнение: художники той поры считали, что в живописи недопустимы резко очерченные тени в ярком освещении. Автор соглашается со своими товарищами по цеху и предлагает простой прием, который помогает смягчить изображение, – он советует приглушить солнечный свет и создать в живописной среде облачную атмосферу. Вне всякого сомнения, такова реакция Леонардо и его современников на жесткость линий и яркость освещения на полотнах эпохи Кватроченто. Более того, в главе трактата, посвященной свету и тени, а она занимает 67 страниц рукописного оригинала (Урбинского кодекса), речь идет в большей степени не о свете из точечного источника (свечи или даже солнца), а о рассеянном освещении, отраженном от неба, и всевозможных градациях тона, порождаемых непрямым освещением (илл. 26)[11].

Странно, однако, что сам Леонардо, самый изобретательный мастер техники кьяроскуро, в своих живописных работах не использует все те разновидности тени, которые так подробно рассматривает в своих научных трактатах. При этом некоторые виды теней встречаются в более ранних работах других художников, и это дает основание предположить, что изображение теней просто вышло из моды.

Таким образом, эффекты, являющиеся предметом нашего интереса, часто можно наблюдать на живописных полотнах, созданных в первые десятилетия XV века в Европе, как к северу, так и к югу от Альп. Важнейшей вехой в истории рассматриваемого предмета является фреска Мазаччо с изображением сцены из жизни святого Петра. На ней святой исцеляет калеку своей тенью (илл. 27). Подобное толкование едва ли было бы возможно в предшествующие Мазаччо эпохи. Отметим также многочисленные изображения теней на полотне североевропейского художника того же периода «Мадонна с младенцем в интерьере» (илл. 28).

Еще более сильное впечатление производит одна из алтарных створок, предположительно, кисти того же мастера. На ней скульптурная композиция Троицы помещена в нишу и отбрасывает на стену две разные по яркости тени (илл. 29). Леонардо наверняка одобрил бы такую тонкую проработку теней, и не меньше он восхитился бы фреской Фра Анджелико в монастыре Сан-Марко во Флоренции, с ее легкими тенями, которые капители пилястр отбрасывают в скользящем свете (илл. 30).

В этом кратком обзоре истории предмета мы не хотели бы забегать вперед и обращаться к содержанию следующей главы, где будут рассмотрены экспонаты, отобранные на выставку. Однако мы не можем обойти вниманием выдающегося мастера Микеланджело Меризи да Караваджо и его знаменитую работу «Ужин в Эммаусе» (илл. 31), которая занимает особое место в истории живописи. Едва ли есть вид тени, который Караваджо не изобразил на этом великом живописном полотне, отмеченном глубоким драматизмом.

Возможно, оно поможет нам объяснить, почему мастера Чинквеченто обходили своим вниманием падающие тени. Консервативно настроенным художникам могло показаться, что тень, которую кисть и предплечье отбрасывают на корпус Христа, нарушает живописное единство фигуры. Точно так же жесткие тени на скатерти, по их мнению, портили стройную композицию[12]. Однако многие художники XVII века подхватили манеру письма Караваджо, и вскоре «тенебризм» (от итал. tenebroso – мрачный) распространился не только по всей Италии, но и в Северной Европе, где нашел свое наиболее яркое воплощение в творчестве Рембрандта.

В XVIII веке цветовая гамма стала светлее, а освещение – равномернее. Однако венецианские ведутисты, такие как Гварди (илл. 32), редко следовали совету Леонардо и не рассеивали солнечный свет на своих полотнах.