Тени войны

«Ничего, пусть сегодня побегают. Заодно посчитаю, примечу, какими силами, что за рожи, а то, может, перебью в закоулочке — и в горы».

Морис шел по людным улицам и, осторожно поглядывая через плечо, мог видеть, как императорские шпики, толкая прохожих, а иногда даже опрокидывая лотки с товаром у уличных торговцев, торопились и, испуганно выпучив глаза, старались не потерять его из виду.

Их было трое, и они не менялись. Чтобы выяснить это, пришлось потаскать их по жаре пару часов. А потом Морис со спокойной совестью вернулся домой.

Такие прогулки он предпринимал несколько дней подряд и научился узнавать шпиков в лицо даже в густой уличной толпе. Но вот какое дело:

Мориса не покидало ощущение, что кто-то еще неотступно следует за ним по пятам, не заметный ни Морису, ни болтающейся на хвосте троице.

Это ощущение появлялось и проходило, но вот однажды теплым солнечным утром Морис вышел из дома с серьезным намерением как следует погонять своих подопечных. Он резво зашагал от самых своих дверей и, лавируя между редкими еще прохожими, завернул за ближайший угол. Спиной чувствуя, что за ним бегут, свернул в один, а затем еще в один переулок. Сзади громко топали и сопели. «Хорошо, очень хорошо!» — мысленно похвалил Морис своих преследователей. И пустился бегом, петляя по узким улочкам как заяц.

Наконец, оказавшись в совершенно незнакомом месте, беглец последний раз завернул за угол и, моментально скинув красную накидку, набросил ее на себя темно-зеленой изнанкой. К тому же эффектно сгорбился и поплелся разбитой старческой походкой, даже сопровождаемый сочувственными взглядами проснувшихся горожан.

Скоро он услышал за спиной возгласы удивления и испуга. Преследователи были поражены внезапным исчезновением Мориса. Наконец, возбужденно обсудив ситуацию на местном диалекте, шпики куда-то дружно побежали. А Морис опять свернул в очередной переулок и с облегчением распрямился: «Ну вот. Можно и сматываться. Только куда это я забрался?» Он шел по заброшенному старому двору. Окна домов, окружавших его, были выбиты, и из них несло плесенью. Света было мало, а небо виднелось в квадрате, очерченном каменными стенами.

Под ногами громко хрустели черепки, и тут было, по всей видимости, хорошее эхо, так как шаги Мориса звучали дважды. Он шел, задрав голову, рассматривая мертвые здания. Здесь, в этом заброшенном дворе, было довольно жутковато, поэтому, чтобы приободрить себя, Морис негромко посвистел…

Свист одиноко растворился в темных окнах… «Странно. А где же эхо?» Эха не было… «Гм… Почему же шаги имеют эхо, а сви…» Морис резко обернулся — возле входа во двор шаркнули черепки.

— А-а-а! — подбадривая себя, закричал он и побежал на звук. Кто-то там за углом тоже побежал. Морис бежал изо всех сил, преследуя этого невидимого, постоянно ускользающего и всякий раз заворачивающего за угол в тот момент, когда Морис почти видел его. Но тут он совсем некстати споткнулся о валявшийся на земле увесистый булыжник и живописно растянулся.

Впереди в это время послышался шум, треск и крики.

Морис поднялся и, теперь уже прихрамывая взаправду, вышел на улицу.

Прямо перед ним в разных позах, с зажатыми в руках боевыми иглами лежали тела троих шпиков. По всей видимости, они пытались задержать того, кто бежал. Но что это? Морис нагнулся: странные раны. «Чем это их так?» Вот что-то блеснуло на камнях мостовой. Подняв маленький предмет и держа его на ладони, Морис не мог поверить своим глазам… Это была девятимиллиметровая гильза от автоматического пистолета.

По желтой шероховатой стене садового домика, оставляя мокрый след, сползал вниз гигантский прозрачный слизняк. Добравшись до края, он завис на хвосте и, помедлив, плюхнулся в зеленую лужу. Перепуганный рой толстых откормленных мух, тревожно гудя, заметался в липком зловонном воздухе.

Из-за полусгнившей кучи сваленных деревьев выскочило странное существо на двух ногах, с болтавшимися лохмотьями кожи, свисавшими по всему телу.

Громко, с присвистом сопя через жаберные щели, расположенные на голове без лица, существо прыгало через лужи, загоняя маленького, семенившего короткими ножками зверя. Наконец возня в грязной яме и сдавленный писк дали знать, что добыча поймана.

Охотник поднялся с колен и, вывернув наизнанку свой желудок, внимательно осмотрел его. Затем извлек оттуда некоторым подобием пальцев полурастворившийся отбеленный остов и отбросил в сторону.

Вместо него охотник бережно положил себе в брюхо, нутро которого было утыкано оранжевыми присосками, тушку добытого зверя. Удовлетворенно посопел жабрами и прямо по лужам зашлепал к полуразрушенной каменной стене — там грязь была потеплее. Безлицый зарылся в нее поглубже и заснул.