Тени заезжего балагана

– Не стоит, я всё равно сейчас спущусь. Заканчивай скорее.

– А как же макияж?

– Нет времени, – отмахнулась Уми.

– Давайте хоть припудрю немного…

– Нон!

– Я быстро, вы и заметить не успеете! – затараторила служанка, открывая шкатулку с косметикой.

И она сдержала слово. Вскоре Уми уже спускалась с лестницы, осторожно придерживая полы кимоно. Но добраться до Ямады она так и не успела. Из прихожей донеслись чьи-то тяжёлые шаги, и через мгновение перед Уми уже стояли двое братьев, которых она посылала на разведку к сгоревшему святилищу Луноликой Радуги.

– Молодая госпожа, мы сделали всё, как вы велели, – поклонившись, начал Ивамото. – С полицией удалось договориться быстро, и потому они не мешались. Но в самом святилище мы ничего не нашли. Местечко было старое, и прихожан там, если верить рассказам местных, всегда было немного.

Уми постаралась скрыть охватившее её разочарование. С другой стороны, на что она рассчитывала? После нападения на святилище Поющих Сверчков отступник и его помощник наверняка стали действовать куда осторожнее. Может, будь среди полиции или людей клана человек с колдовскими способностями, он сумел бы что-нибудь увидеть или почувствовать…

Уми собиралась было поблагодарить их за проделанную работу, но Ивамото покачал головой.

– Это ещё не всё, молодая госпожа. В толпе зевак, собравшихся у ворот святилища, мы увидели подозрительного человека.

– Как он выглядел? – тут же встрепенулась Уми. – Сможете его узнать, если встретите?

– Конечно, – подал голос второй якудза. – Он невысокий и очень худой, как кузнечик, – и как его только ветром не сносит? Нас он не заметил, и мы следовали за ним до самого моста Нагамити, а потом потеряли из виду в толпе.

Уми вспомнила вдруг слова послушника, который видел убийцу своего старшего товарища, Кайри. Он тоже сравнил этого человека с каким-то насекомым. Но этого по-прежнему было недостаточно.

– Прямо сейчас отправляйтесь в балаган, – велела Уми. – Не привлекайте к себе внимания и хорошенько осмотритесь. У меня есть подозрение, что человек, которого вы сегодня преследовали, может быть на празднике.

Якудза закивали и поспешили откланяться. Но тут Уми вспомнила ещё об одном важном деле. Она так никого и не отправила за вещами Ямады в доходный дом.

– Погодите-ка. Пускай один из вас едет в балаган, как и было оговорено. А для второго у меня есть поручение.

– Оставайся, Сиба́та, – кивнул Ивамото своему спутнику. – Молодая госпожа Хаяси редко о чём-то нас просит – это прекрасный шанс проявить себя.

С этими словами Ивамото ушёл, а Сибата внимательно выслушал просьбу Уми и заверил, что всё будет сделано в лучшем виде.

Проводив якудза, Уми отправилась на поиски Ямады. Как и сказала Нон, монах сидел на веранде чайной, скрестив ноги – похоже, молился. На нём было тонкое летнее кимоно в мелкий тёмный узор и чёрный пояс с красной подвязью.

Не тратя времени понапрасну, Уми рассказала Ямаде о вероломстве Сана. Монах слушал, и с каждым мгновением лицо его становилось всё мрачнее.

– Плохо дело, тэнгу теперь точно не отступятся, – покачал он головой, когда Уми закончила говорить.

– Что же делать? – заламывала руки Уми. – С чего начать?

– Думаю, с того места, где Сан хранил краденое.

С этими словами монах поднялся и, прихватив с собой посох, уверенно зашагал по дощатому полу веранды на противоположную сторону усадьбы.

– Как же вы так быстро узнали, где оно находится? – поразилась Уми, семеня за ним.

– Видел Сана прошлой ночью, – признался Ямада. – Только тогда я не знал, что это ваш знакомый дух. Он прятал под домом какой-то тяжёлый мешок – похоже, в нём и были железные корни.

Уми надеялась, что, покидая усадьбу в спешке, Сан не успел унести украденное с собой. Но когда они дошли до нужного места и Ямада заглянул под дом, мешка на прежнем месте уже не оказалось.

– Сан был тут совсем недавно, я чувствую отголосок его силы, – объявил монах. – Но проследить, куда именно он направился, не могу.

Уми тяжело вздохнула. Она постаралась усмирить поднявшуюся в сердце волну паники и припомнить всё, о чём они с Саном говорили. Чего мог желать дух, лишённый большей части своих сил и неспособный вернуться на родную гору, пока не рассеется очистительная благодать молитвы странствующего монаха? Она вспомнила, как ярко блестели ящериные глазки Сана, когда он описывал всю красоту и мощь Чешуи Дракона, и как ёкай сожалел о том, что теперь не сможет вернуться в балаган, чтобы честно заработать её…

– Кажется, я догадываюсь, что он затеял, – прошептала Уми.

Снова всё сводилось к балагану, словно он притягивал к себе все чаяния и устремления не только охочих до развлечений горожан, но и искавших силы ёкаев.

* * *