Теорема Столыпина

Капитан-исправники и городничие (начальники городов) обязаны ежемесячно давать главнокомандующему сводку рыночных цен, чтобы тот понимал, по каким ценам закупают фураж полковые командиры. Однако военные чиновники подкупают гражданских, и те удваивают и утраивают представляемые цены.

Эти доходы, пишет Ланжерон, «хотя и общеприняты, являются настоящими мошенничествами», как и те, которые получаются от махинаций с числом солдат, их обмундированием и пищевым довольствием.

1) Командир полка, не сообщая точно число умерших и бежавших солдат, присваивает себе их жалованье за 5–6 месяцев, а иногда и за год-два.

2) Он требует из комиссий все необходимое для обмундирования своих «мертвых душ» и к тому же отрезает два-три вершка от того, что дается на наличных солдат. В итоге возникают «целые склады сукна, холста, кожи и пр., которые служат ему» для того, чтобы одевать своих слуг, обивать свои экипажи, дарить своим друзьям или подкупать городничих; если эти запасы становятся слишком велики, их можно просто продать.

3) Ланжерон пишет, что «доход от пищевого довольствия солдат отвратителен, но громаден», он доходит до 12 тыс. руб. в гренадерском полку¹⁵⁵.

Тут начинались махинации с расписками крестьян о том, что они якобы кормили солдат за деньги. Командир, вместо того, чтобы брать натурой из провиантских комиссий муку и другие съестные припасы, получает на их покупку деньги. Понятно, что он ничего не покупает (крестьяне вынуждены кормить солдат даром) и из полученных денег, которые полностью причитаются солдатам, дает им только часть, а остальными делится с ротными, а те, в свою очередь, — с фельдфебелями.

Все они солидарно обманывают солдат относительно действительной цены провианта. Иногда полковой командир договаривается с солдатами, предлагая им какие-нибудь деньги, а если они их не берут, то угрожает выплатить крестьянам все, что им причитается.

«Этот доход очень преступен и очень опасен», по мнению Ланжерона, и «если бы солдаты принесли на это жалобу, то полковой командир лишь с трудом мог бы выпутаться из такого дела».

Однако если он, получив деньги на провиант, все-таки покупает его по более низкой цене и раздает солдатам натурой, «то доход этот весьма справедлив и не представляет, как и доход от фуража, никакой опасности».

При этом Ланжерон считает, что будь доходы полковых командиров поменьше (т. е. не будь они «школой разврата») то, будучи не слишком вредны для службы, они бы экономили деньги казне и были очень выгодны для армии.

Дело в том, что казна отпускает на покупку упряжных лошадей, на постройку повозок, на содержание госпиталя, канцелярии и т. д. заведомо меньше того, что они реально стоят (иногда четверть необходимого), и полковник восполняет разницу из своих доходов.

При этом «казна требует от него все, а иногда и более, чем бы следовало», хорошо понимая, что в отставку он из за этого не подаст. Не будь у него доходов, он потребовал бы от правительства «действительную цену всякой вещи, и цена этой вещи была бы громадна».

Наконец, надо помнить, что полковой командир отвечает за все и он обязан без всяких отговорок в 24 часа — если прикажут — выступить в поход,

Поэтому он выходит в путь и «прибывает на место назначения, иногда с трудом, но все-таки прибывает. Если в дороге он теряет лошадей, то теряет своих и покупает других; если они были казенные, то он покажет, что их погибло вдвое, донесет, что повозки поломались, пошлет жалобы на комиссионеров и пр. и будет стоять на месте».

В то же время, если бы казна взяла на себя покупку всего перечисленного, то этим бы занимались те самые мошенники из обеих комиссий, «а я говорю и еще раз повторяю, что из всех воров, рассеянных по земле, эти чиновники самые наглые и самые ненасытные»¹⁵⁶.

Наконец, малое жалованье, которое получают русские офицеры «физически не позволяет им существовать, и правительство было бы вынуждено его удвоить, если бы не знало, что полковые командиры часто помогают им и кормят их».

Ланжерон делает характерное замечание: «Доходы эти в том виде, в каком они существуют, хотя и оправдываемые необходимостью и обычаем, внушают иностранцу на первых порах отвращение, которое всегда и везде возбуждает ложь и воровство, но, мало-помалу, благодаря примеру, щекотливость притупляется, и привыкают не краснеть уже более за эти доходы, почитая их вполне необходимыми»¹⁵⁷.

Логическим выводом из сказанного является тот факт, что первое сражение, которое русская армия дает «в какую бы то ни было войну», согласно реляциям и донесениям командиров полков, оказывается, весьма кровопролитным.

Как правило, все люди и лошади, которых не достает до комплекта, показаны в них убитыми. Аналогично и с боеприпасами. Поскольку полковым командирам возмещается весь порох и пули, выпущенные, по их сообщениям, во врага, то даже в полку, который и близко не видел неприятеля, оказываются большие людские потери и истощение всех зарядов.