Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь

– А новая подруга-lesbe тебя устраивает во всем?

– Как ты сказал?! – возмутилась я. – Ты сказал, я ослышалась, наверное?

– Нет. – грубо рявкнул он. – Она хочет тебя. Я же вижу это! Я все-таки мужчина!

– Не понимаю, – я поставила руки на пояс, – Маркус, ты несешь какой-то бред, я даже не стану верить в это! Хочешь, чтобы я перестала общаться с Инной ради того, чтобы тебе стало от этого легче? Да ты любую можешь тут закадрить, они все тебе благодарны за то, что ты свалился на их головы, такой богатый и успешный! – вопила я, – А меня они презирают и давно бы, уверена, выгнали отсюда куда-нибудь подальше! Инна-моя единственная подруга, и я не собираюсь больше отказываться от единственного шанса с кем-нибудь поговорить здесь, как и бросать подруг из-за тебя!

Маркус выслушал мои речи молча, лишь неодобрительно качал головой.

– Ты не согласен со мной? – взвинченная как волчок, я, так и не дождавшись ответа, направилась к лесу, то и дело спотыкаясь и проваливаясь в сугробы по колено.

– Куда ты снова? – крикнул Гирш. – Не пущу тебя к медведям! Одного ты уже разбудила!

Он догнал меня, когда я уже спустилась в низину. Почувствовав под ногами что-то скользкое, я остановилась и хотела ухватиться за торчащий из-под снега кустарник, но мои ноги неумолимо продолжили разъезжаться. Я поняла, что стою на льду лишь тогда, когда он издал треск под моим каблуком.

Маркус ухватил меня за локоть и притянул к себе. Чувствую себя в безопасности.

– Тебя никуда нельзя отпускать. – тихо произнес он, коснувшись моего лица ледяными пальцами. – И как ты жила раньше, Маргарет?! Сколько знаю, то и дело попадаешь во всяческие передряги!

– Я была уверена, что своим невезениям обязана тебе. – отвечала я, не сводя пристального внимания с его притягательных губ, обрамленных довольно длинной щетиной. Потянувшись к его лицу, я захотела поцеловать Маркуса, но Маркус внезапно отодвинулся и, взяв меня за руку, повел к дороге. Ну вот, отшил… Видимо, любви ему тут хватает.

– Что я сегодня буду видеть? – спросил он, когда мы практически подошли к дому Нины. – Ты толкнешь меня в прорубь?

– Нет, этот обряд на крещение проводится. А сегодня Рождество, – я задумалась, – вроде, гадают обычно, насколько знаю…

– Знаешь, почему сельчанки не любят тебя, Маргарет? – Маркус грубо потрепал меня по плечу. – Есть у них традиция, что в эти дни нельзя впускать в дом женщину. Это к неудачам. А вот мужчины – другое дело.

– Насчет тебя я не сомневалась нисколечко!

Маркус в ответ хмыкнул, игриво покосившись на меня. Он что-то определенно ждал от меня.

– Что? – улыбаясь, спросила я в ответ.

– Нисколечко. – повторил Гирш особенно сладко и расплылся в улыбке.

– Ты о суффиксе? Я имею в виду конец слова.

– Очень люблю, когда слышу такое.

– Лимончик? – игриво бросила я.

– Да-да! Еще! – немец восторженно замахал свободной рукой.

– Дороженька! Ручечка! – продолжала потешаться над его умилительной реакцией. – Блинчик!

– Кстати, Нина печет блины!

– Правда? Разве их пекут не на Масленицу?

– Тебе лучше знать традиции своего народа. Пойдем, Маргарет, – Гирш, дружеским жестом взяв меня за плечи, повел к дому. – Посмотрим, чем запомнится сегодняшний вечер!

Глава 16. Последствия гаданий

Вечер и Рождественская ночь прошли без осложнений. Ничего такого не случилось, о чем следовало было говорить, если не считать странного поведения Марины. Она расхаживала по дому с блином и всматривалась в него, как в бинокль. Понятия не имею, что она пыталась разглядеть в тех дырочках…Потом, когда несчастный блин, услышав мои мольбы, наконец, порвался, Марина вышла на улицу и принялась швырять сапог, который загадочным образом одно падал носком к двери ее же дома. Вот уже несколько раз подряд.

Я непонимающе наблюдала за Мариной из окна, догадываясь, почему та нарочно кидает сапог именно так. Суженого приманивала. А вот «суженый» Маркус Гирш дремал на своей кровати.

– Погадать тебе на любовь? – спросила Нина, когда я вышла на кухню, чтобы поставить чайник.

– Я не верю во все это, простите.

– Может, Марку будет интересно? Марк! – окликнула его Нина. – Иди-ка сюда, голубчик!

Маркус, подскочив так молниеносно, как только мог, с испуганным видом показался в дверях. Я отодвинулась, чтобы дать ему пройти и невольно усмехнулась от его взбудораженного вида. Наверняка, немец подумал, что начался пожар!

– Давай, погадаю тебе! – Нина насильно усадила Маркуса напротив себя и раскинула колоду карт.

– Я немного не готов… – начал было Гирш, но настойчивость Нины взяла верх над его упрямством и отрицанием данного культа, как такового. Он смолк и поглядел на колоду.

– У тебя скоро жизнь наладится! – начала Нина длинный гадальный монолог, разглядывая картинки на выпавших картах. – Я вижу ребенка.

– Ребенок? – Маркус оживился и наклонился к столу, внимательно изучая карты.

– И еще у тебя будет жена, красивая, светлые волосы.

Я продолжала с невозмутимым видом наблюдать за происходящим.

– Что там про ребенка? – не унимался Маркус. – Расскажи о нем!