Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь

Маркуса словно током прошибло. Он резко отпрянул от меня и пошел в комнату, что-то бросив на немецком, чего я не поняла, но по его настроению было нетрудно догадаться, что мои слова его разозлили.

Какое-то время я просидела на кухне, дожидаясь, что Маркус вернется, и наши обиды забудутся. Но, услышав отдаленный храп, я поняла, что любви мне сегодня не светит.

Глава 17. Ведьма и гастрономические разногласия

Ближе к обеду меня разбудила Нина. Она хлопотала на кухне и не справлялась, поэтому попросила помочь ей.

– Начини блины творогом! – поставила передо мной миску.

Я, быстро приведя себя в порядок, тут же принялась за работу.

– А где Марина? – спросила, как бы ненароком надеясь, что Нина скажет и про Маркуса.

– Марина пошла по дворам. Святки же! Все ряженые ходят, зазывают. Ты пойдешь, кстати? У меня еще есть одежда, которая осталась от сына.

– Мужская? – мои глаза готовы были выкатиться из орбит.

– Конечно, ты не знаешь традиций, что ли? – Нина гневно развела руками. – Девушки переодеваются в мужчин, а мужчины – в женщин!

– Интересно, – я хмыкнула и почесала затылок. – А Марк сегодня в каком платье?

– Он уехал. – ее слова подействовали на меня, словно ушат с ледяной водой. – Они с соседом Сергеем поехали к Николаю, помнишь Николая?

– Конечно. А зачем им понадобился Николай?

– Ну известно зачем! У Кольки в погребе столько запасов, всего и не перечесть! А сосед Сережка поехал к нему за пивом, а Марка взял для прикрытия, а то Колька ему просто так не дает. Говорит, алкашам не положено!

– Ну да, немцы ведь и дня не могут без пива, – запричитала я, – все пьют его и пьют на завтрак, обед и ужин!

– Привет! – неожиданный голос вывел меня из ступора. На пороге стояла Инна, наряженная в кожаную «косуху» и рваные джинсы стиля «бойфренд». – Поехали, красавица, прокачу тебя!

– Ты мне? – удивилась я.

– Тебе, не Нинке же отдавливать мой снегоход!

– Это она так сани свои называет! – хихикнула Нина, умиляясь с моей реакции. – Чай будешь?

– Нет, ничего не буду. – ответила Инна.

– Не положено, традиция! – Нина подала Инне чашку горячего напитка.

– Так ты идешь? Собирайся! – сказала она мне, – Я пока чай попью.

– Постой, Марго, я дам тебе вещи! – Нина вытерла руки о фартук и направилась со мной в комнату.

Одежда ее покойного сына сидела на мне, как на узнике фашистского лагеря, но я, твердо веря в то, что Маркуса так рано не встречу, а больше привлекать было некого, затянула пояс джинсов так туго, насколько позволял ремень, и вышла к Инне. Она окинула меня беспечным взглядом и кивнула в сторону новых ботинок довольно маленького размера.

– Вот купила, чтобы ты могла спокойно ходить тут, не ломая ноги в своих лабутенах! Держи. И то, что ты просила, – Инна вручила мне «скромный» пакет, доверху забитый всякой всячиной, необходимой каждой девушке.

– Я не смогу тебе ничего подарить в ответ… – я жалостливо поглядела на Инну.

– Ты есть, и это главное. – сказала Инна, не обращая внимания на косые взгляды Нины.

***

– Куда пойдем? – спросила я Инну, когда мы вышли на улицу. – В какой из этих домов еще можно идти свататься?

– Я тебя выкупила, и сегодня ты только моя! – ответила Инна, – Садись! – она указала на деревянные санки у забора.

– Ты серьезно, что ли? – я запрыгнула в санки, а Инна, схватив поводья, тут же повезла меня по улице.

Сделав жестом знак, чтобы я ждала снаружи, Инна вошла в свой двор. И, спустя несколько минут, вернулась с небольшой стаей охотничьих собак.

Привязав поводки к саням, она заставила миниатюрную меня пододвинуться. Присев сзади, Инна дала команду собакам гнать как можно быстрее. Я вцепилась в железные поручни саней, боясь на большой скорости вылететь из саней и свалиться в снег, но Инна крепко ухватила меня за талию и придвинула к себе вплотную.

– Как отпраздновали вчера? – спросила она мне в ухо. – Гадала Нинка?

– Да, но не мне, Маркусу гадала. А Марина сходила с ума!

– Маринка та еще стерва, хоть и маленькая. Остерегайся ее, добром общение с ней не кончится.

– Мне говорит то же самое Маркус… о тебе.

– Обо мне? – Инна перевела дыхание, а затем продолжала громче. – Что этот фриц еще говорит?

– Ничего, просто болтает. У вас здесь все помешаны на гаданиях?

– Все кроме меня. Я в это не верю. То ли еще будет! На крещение все начнут сходить с ума и слушать!

– Слушать? – удивленно переспросила я.

– Это вид гадания такой, слушание называется. Бабы выйдут ночью и слушают, особенно отчаявшиеся идут вон к тем трем дорогам, чтобы послушать, что их ждет! – Инна указала на подобие развилки в нескольких километрах от нас.

– Кто-то приходит к женщинам и что-то говорит? – свернувшись калачиком, насколько позволяли возможности, я повернулась к Инне и теперь ожидала и впрямь услышать, что эти дикие края прямо-таки кишат необъяснимыми явлениями!

– Нет, конечно! – рассмеялась Инна. – Что услышат в окрестностях, то и будет! Если смех, то хорошо, плач – плохо.

– Тогда это не точное гадание. – скептически подметила я. – В праздники всегда смеются!