Теория хаоса

– У тебя замечательная душа, Уолтер. – Она провела ладонью по его щеке и вышла из комнаты.

В тот же момент Уолтера прорвало.

– Все дерьмово, Шелби. Прости, я ругнулся при тебе. Мне очень жаль.

– Нам лучше перейти в гостиную.

Как только Уолтер коснулся диванных подушек, он начал всхлипывать.

– Ох, Уолтер! – Шелби потянулась к нему и крепко обняла, что, похоже, заставило его плакать еще сильнее.

– Мы не хотели, чтобы так получилось, Шелби. Это всего один раз. Один раз.

Шелби погладила плечи Уолтера.

– Что не должно было случиться, Уол-Уол?

– Вся ситуация со Стефани. – Он шмыгнул носом… и снова разрыдался.

– Стефани – это твоя бывшая?

– Да. Я видел ее сегодня. Или уже вчера? Сколько сейчас вообще времени? Боже, мои родители меня убьют.

– Я уже позвонила твоему отцу. Он знает, где ты. Но что там насчет Стефани?

Казалось ли Шелби, что так настаивать было немного бестактно? Да. Но после слов о бывшей девушке Уолтера у нее в груди возник ком жара. И теперь ей очень было нужно узнать, что произошло.

– Посмотрев на нее, я вспомнил все случившееся.

– Что именно, милый?

Он снова шмыгнул носом и затем вздохнул и выпрямился.

– Ты читала «Водоворот»?

– «Водоворот»?

– Да. Последняя книга про Белого гангсту.

Шелби на секунду задумалась и затем… ох.

– Это ли не та, где заболевает маленькая девочка?

– Да. Дочь Коннора и Тей-Тей.

– Ох. Мне очень жаль, – сказала Шелби. –  Если бы я знала, что ты будешь ее читать, я бы предупредила тебя.

– Да, но затем Квантавиус… – Он остановился.

– Квантавиус? Разве его не отправили за решетку?

– Так и было, но до этого была Мерседес.

– Его любовница? А что с ней?

– Случай с ребенком. Я… ох, Стефани…

Уолтер закрыл лицо руками.

– Видеть, как плохо было Мерседес после той процедуры… Черт, это было слишком для меня.

Сердце Шелби заколотилось с утроенной силой, когда она осознала сказанное.

– Стефани забеременела?

Уолтер посмотрел на Шелби, и в его глазах было столько горя, что она почувствовала, что вот-вот заплачет.

– Ты меня теперь ненавидишь?

– Что? Нет! Конечно, нет, Уол-Уол!

Он покачал головой, и его взгляд устремился в противоположную часть комнаты.

– Это случилось чуть меньше года назад. Наши отношения разваливались из-за расстояния и всего прочего. И мы подумали, что, ну… ты понимаешь. Но были глупыми и не использовали… никакую защиту.

– Что случилось после того, как она узнала?

– Мы пошли к ее отцу вместе. Я был готов жениться, Шелби. Да, нам было всего семнадцать, но мы… придумали целый план, – сказал он. –  Ее отец сказал, что нужно прервать беременность. Сказал, что если она откажется, то он с ней больше не заговорит.

– Подожди, серьезно?

– Мама Стеф умерла, когда ей было пятнадцать, так что это был настоящий удар ниже пояса от него, понимаешь?

– Ох.

– Я пытался отговорить ее. Я сказал, что мы можем со всем справиться. Я даже попросил мою, защищающую всякую жизнь, маму поговорить с мистером Локом. И знаешь, что она сказала?

Шелби приготовилась услышать то, что заставит ее взорваться от злости.

– Расскажи.

– Она сказала: «Стефани не моя дочь, а Джейкоба, Эндрю. Я тут ничего не решаю».

Шелби не могла поверить… Что не так с этой женщиной?

– Черт, я не думала, что это скажу, потому что я поддерживаю черных женщин, поддерживающих черных женщин, но твою маму я совсем не понимаю.

– Ох, потом все стало хуже. Меньше месяца спустя она решила баллотироваться в Сенат и сделала этого ублюдка менеджером ее кампании. Столько болтовни на телевидении про жизнь начинается с зачатия, и она даже не попыталась спасти своего внука или внучку. А я просто сдался, словно маменькин маленький золотой ребенок. Даже согласился с ее решением не рассказывать своему отцу.

– Пять баллов за придуманный титул. А теперь скажи, Чарли до сих пор не знает?

– Он ничего не подозревает. Стеф и я расстались, после чего моя жизнь продолжилась как ни в чем не бывало. Я настолько заставил себя забыть это, что до смерти Эммы не испытывал уколов вины.

Не было таких слов, чтобы выразить нужные эмоции, так что Шелби просто гладила Уолтера по спине.

– Когда я прочитал, как Квантавиус манипулировал Мерседес, чтобы та прервала свою беременность, чтобы скрыть следы своих измен, что-то внутри меня надломилось. И потом следующим в моей жизни была Стеф с ее отцом, сидящие в моей гостиной.

– Так что ты позвонил старому доброму другу Маркусу.

Шелби покачала головой, чувствуя, как ощущение вины узлом скручивается у нее в животе. Может быть, он позвонил бы ей, не избегай она его.

Ох, слишком много всего зараз.

– И вот теперь я тут: перебравшим заваливаюсь в уютный дом твоей замечательной бабушки, как она выразилась, – продолжил он. – Шелби, я даже не смог спасти своего ребенка! Стеф нужна была моя поддержка, а я струсил. А потом я задремал и позволил погибнуть моей младшей сестре. И теперь! Ты кажешься мне ярчайшим лучом света в моей жизни, которого я точно недостоин, и я точно что-то сделал не так, потому что ты просто перестала говорить со мной на целых четыре дня.

Шелби не могла больше сдерживаться: она рассмеялась во весь голос.

– Ничего смешного, Шелби!