Теория механизмов и души

   Несколько минут я работала в тишине, которая первое время казалась напряжённой, но потом расслабилась и превратилась в уютно-сосредоточенную. С рукой Миришира всё было просто и понятно: как любой сложный механизм она потихоньку изнашивалась от интенсивной работы. Тревожащие Муха задержки в срабатывании вызывал обыкновенный люфт, накапливающийся в длинной цепи передач от плеча до пальцев. Для любого машината проблема ту Трума и проблемой-то не является: все параметры укладываются в пределы нормы. Но человеческий разум работает быстрее машины, а разум Миришира и вовсе на редкость неугомонный, поэтому набегающие доли секунды ужасно его нервируют и кажутся бесконечными. Подтянуть пружинки, подкрутить регулировочные винты -- работа простая, но долгая и кропотливая. Теоретически, Мух и сам способен всё это сделать, но ему банально не хватает терпения. Он сейчас-то сидел как на иголках и буквально весь извертелся. Хорошо, что я это предчувствовала и предприняла меры!

   -- Я придумал, -- наконец, торжественно заявил ту Трум.

   -- Очередной шедевр? -- иронично уточнила я, насмешливо скосив взгляд на его лицо.

   -- Нет, занятие на вечер, -- легкомысленно отмахнулся он. -- Сейчас ты закончишь со мной, я быстро переделаю кое-какие дела, соберу кое-кого, и к восьми часам вечера мы будем у тебя.

   -- Зачем? -- опасливо уточнила я, предчувствуя грандиозную пакость.

   -- Пойдём отмечать освобождение, -- невозмутимо пояснил Мух. -- Я тебя слишком хорошо знаю. Это ты сейчас вся такая сосредоточенно-деловая, а к вечеру устанешь, раскиснешь и начнёшь совершать глупости. Как лучший друг и практически родное дитя, я просто не имею права этого допустить!

   -- Ты просто не можешь допустить, чтобы глупости я совершала в одиночестве, -- насмешливо возразила я.

   Своим "внебрачным сыном" ту Трума я окрестила сравнительно недавно, когда мастерила ему коленные протезы. Дословно фразу уже не помнила, но сказана она была в компании и понравилась решительно всем. Кажется, кто-то из случайных знакомых удивился, что при таких нежных и близких отношениях мы с Мухом не то что не женаты, но даже любовниками никогда не были и подобную возможность воспринимали с суеверным ужасом. Мысль радостно подхватил кто-то из своих и попытался соблазнить меня возможностью безнаказанно экспериментировать над ту Трумом, когда тот окажется в моей законной власти. Вот на это я и возразила, что, дескать, как от мужа от него проку ноль, проще оформить опекунство, доказав его невменяемость.

   -- Не без этого, -- легко согласился Миришир.

   -- И отговаривать тебя, как я понимаю, бесполезно?

   -- Разумеется, -- приосанился Мух, насколько позволяла зафиксированная рука.

   -- Заходите, пьяницы, что с вами делать, -- со смешком согласилась я.

   Во-первых, отговорить ту Трума, когда он вбил что-то себе в голову, невозможно по определению, а во-вторых, друг говорил сущую правду. Он действительно слишком хорошо меня знает и ни словом не ошибся, и за эту решительную непрошеную поддержку я была ему искренне благодарна. Вечером, оставшись в одиночестве, я бы действительно начала думать всевозможные глупости и -- кто знает, до чего додумалась бы! А так... шумно и весело провести вечер с друзьями, приползти домой за полночь, мечтая только о подушке, и утром проснуться, страдая от похмелья, а не от разбитого сердца, -- далеко не худший способ решения проблемы.

   -- Слушай, Мух, ты наверняка понял и сам, но я всё-таки скажу: не говори никому про этого болвана и про эту искру, ладно?

   -- Молчу как камень, -- согласно кивнул Миришир.

   С его конечностью я в итоге провозилась часа два. Можно было быстрее, но здесь я старалась перепроверять всё по три раза, чтобы не допустить малейшей неточности. В конце концов, от этой руки отчасти зависела жизнь ту Трума, а он был мне пока дорог не только как лучший друг, но и как ходячая демонстрация моих талантов. Между прочим, моя -- то есть, его -- рука принесла более чем солидную прибыль, вырученную от продажи патентов. Деньги мы честно разделили со свелом, которому я заказывала упрощённую искру, -- одним из немногих частных мастеров, изготавливающих их в индивидуальном порядке. Но даже половина суммы внушала уважение и обоснованную надежду на спокойную безбедную старость.

   В это время мы неторопливо болтали обо всём подряд. В основном, конечно, болтал Мух, рассказывая о своей новой идее, воплощение которой было приурочено к старту очередной экспедиции за тучи. Большую часть его рассказов я понимала, а в подробности особенно не лезла: воздухоплавание и тонкости аэродинамики -- совсем не моя стезя. Честно говоря, я откровенно боюсь высоты и полётов, так что стараюсь о них лишний раз не задумываться. Что поделать, я-то как раз рождена типичным тенсом, существом приземлённым и не предназначенным для покорения небес.

   Напоследок в благодарность стиснув меня в своих железных объятьях и ощутимо помяв (хорошо, не сломал ничего!), Мух умчался воплощать очередную мечту, а я вернулась к сортировке отложенных до поры искр.