Теория праздного класса

Строго говоря, под нарочитым расточительством следовало бы понимать только те расходы, которые вызваны завистническим денежным сопоставлением. Но для того чтобы классифицировать именно так какой-либо данный элемент или предмет, не обязательно расценивать его как расточительство в глазах человека, несущего расходы. Нередко случается так, что элемент жизненного уровня, поначалу воспринимаемый прежде всего как расточительство, впоследствии становится в понимании потребителя жизненной необходимостью и тем самым оказывается столь же необходимым, как любая другая статья привычных расходов. В качестве предметов, попадающих иногда под это определение и, следовательно, пригодных как пример того, каким образом действует это правило, можно назвать ковры и гобелены, столовое серебро, услуги официантов, шелковые шляпы, крахмальное белье, многие предметы одежды и драгоценные украшения. Обязательность этих вещей становится общепринятой после утверждения привычки, впрочем, мало помогает для отнесения конкретных расходов к расточительству или к иной статье в техническом значении этого термина. Проверка, которой должно подвергаться всякое расходование при попытке решить этот вопрос, сводится к выяснению того, служат ли расходы непосредственно улучшению человеческой жизни в целом, способствуют ли они безличному общественному развитию. Вот основание для решения, выносимого инстинктом к работе, который выступает судом высшей инстанции при любом обсуждении экономической истинности и адекватности. Налицо решение, выносимое беспристрастным здравым смыслом. Поэтому спрашивать нужно не о том, ведут ли конкретные расходы при существующих условиях в виде индивидуальных привычек и общественных обычаев к удовлетворению отдельного потребителя или к его душевному покою, а о том, создается ли благодаря этим расходам, независимо от приобретенных вкусов и от канонов обхождения и общепринятых приличий, реальная прибыль в удобстве или в полноте жизни. Привычное расходование надлежит трактовать как расточительство в той мере, в какой обычай, на который оно опирается, возможно проследить до привычки к завистническому денежному сопоставлению, то есть постольку, поскольку представляется, что оно не могло бы стать привычным и обязательным без опоры на принцип денежной репутации или относительного денежного успеха.

Совершенно очевидно, что конкретной статье расходов не нужно быть сугубо расточительной, дабы отнести эту статью расходов к категории нарочитого расточительства. Вполне может оказаться, что тот или иной предмет расходов расточителен и полезен одновременно, и его полезность для потребителя может складываться из пользы и расточительства в самых разных пропорциях. Потребительские товары и даже средства производства обычно содержат оба указанных элемента в различных сочетаниях; впрочем, рассуждая в целом, элемент расточительства обыкновенно стремится занять господствующее положение в предметах потребления, тогда как для предметов, предназначенных для производственного использования, справедливо обратное. Даже в предметах, которые на первый взгляд служат только чисто показным целям, всегда возможно обнаружить присутствие некоторой (хотя бы мнимой) полезности; с другой стороны, даже в инструментах и специальном оборудовании какого-либо отдельного производства или в самых грубых предметах, созданных человеческим трудом, при ближайшем рассмотрении, как правило, выявляются следы нарочитого расточительства, по крайней мере следы привычки к показному. Было бы неосмотрительно утверждать, что какой-то предмет или какая-то услуга напрочь лишены полезного назначения, пусть их первичной целью и главным элементом выступает нарочитое расточительство; лишь чуть менее опасно и ошибочно заявлять применительно ко всякому преимущественно полезному изделию, будто элемент расточительства в нем никоим образом не содержится в его ценности, прямо или опосредованно.

Глава 5 Денежная норма жизни