Теория смыслов. Книга о том, как смыслы порождают энергию, предопределяют нашу жизнь и формируют судьбу Вселенной

В профанной сфере при отсутствии письменности важную роль играла личная передача знания: от отца к сыну, от мастера к подмастерью и т. д. Кроме того, профанное знание не существовало в отрыве от знания сакрального. Если отец передавал сыну свои знания, он обязательно должен был рассказать ему миф о божестве, научившем человека пахать землю, охотиться, ковать металлы и т. д. Девушка, которой предстояло стать матерью, обязательно должна была услышать миф о божестве, посылающем души будущих детей на Землю и т. д. Практически все знание, которое передавалось людьми из уст в уста, имело прецедент в сакральном мире и было связано с конкретным персонажем с ярко выраженными личностными чертами. Конечно же, была сфера жизни, где люди обменивались интересными наблюдениями или приобретенными навыками, происшествиями из личной жизни, но все это чаще всего носило характер обмена информацией, вносившей разнообразие в размеренный и установившийся ритм бытовой жизни.

Сакральное знание в наибольшей мере оберегали, старались в неизменном виде сохранить его для последующих поколений, поскольку в нем содержались главные смыслы мира, утрата которых грозила его гибелью. Во время обрядов инициации юношам и девушкам рассказывались мифы о творении мира, о происхождении рода, это делалось в строжайшем секрете с соблюдением четких правил, и эти мифы нельзя было разглашать непосвященным. Секретность, «потаенность» и «табуированность» истинного знания кроются в понимании того факта, что мир знаков существует благодаря вложенным в него смыслам, поэтому любое искажение этих смыслов или их произвольное домысливание грозят катастрофой. Мы живем в мире с четко установленными и достаточно единообразными смыслами, поэтому наш мир более прочен, однако мы тоже боимся возможных катастроф, которыми нам «грозит» объективный и потому неподвластный нашей воле мир (Космос, Природа, Микромир и т. д.)

Ученые, занимающиеся изучением первобытных культур, среди прочего отмечают, что носителей этих культур отличала очень хорошая память. Они могли запоминать огромное количество информации, что несопоставимо со способностью к запоминанию современного человека. Они знали все природные объекты и их особенности в пределах своего ареала проживания. А обжитое пространство могло быть огромным. Так, австралийские аборигены обходили значительные территории, повторяя путь своих мифических предков, которые, странствуя по миру, творили ландшафт. И каждый холм, каждая скала, или большой камень имели значение, поскольку являлись частью процедуры творения, и их нужно было знать, что называется, «в лицо». Носители лесных культур знали все деревья в лесу, каждое из них имело свое «лицо» и свою неповторимую специфику. Древние певцы знали и могли воспроизвести огромные по объему тексты сказаний и эпических произведений.

С одной стороны, устная традиция передачи знания требовала развития очень хорошей памяти. С другой стороны, сам механизм запоминания отличался от нашего. Знание существовало не по принципу логического следования одного фрагмента информации за другим, а по принципу живого присутствия. Аборигены были лично знакомы с каждым деревом и каждым камнем, это была непосредственная живая коммуникация, поэтому мир в принципе не мог восприниматься как объективная, независимая от человека реальность, или логическая схема. Все значимые предметы мира имели имена, а не названия. Это было непосредственное знание на основе личного опыта. Древние певцы тоже не запоминали последовательность слов воспроизводимого текста, они заново переживали все события, происходящие в нем, вместе с его героями, зачастую становясь живыми участниками этих событий. Вспомните у Пушкина в подражание древним сказителям: «И я там был, мед, пиво пил».

В ритуалах первобытный человек «вытанцовывал» и «выпевал» реальность, становясь ее неотъемлемой частью, и таким способом «оживлял» свое знание. Он должен был периодически встречаться со знанием «лицом к лицу», переживать его непосредственное присутствие, его рождение и становление, подтверждая, таким образом, его «истинность». Это был единственный способ его верификации, доказательства его истинности. Вновь увидеть, вновь услышать, прикоснуться и ощутить то, что уже случилось однажды, вновь прожить ― это значило доказать, что все так и было когда-то.