Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

– Ну, не на костёр, – поправила Света, – но это реально ересь! Я тебе, Марат, вот что скажу: коли хочешь в нашем серпентариуме задержаться подольше, так усвой наши традиции, моральные устои, так сказать. А они-то, традиции, То есть у нас простые…

– Еби всё, что движется! – отчеканила Соня.

– Это я с радостью, – ответил я с улыбкой. – Сегодня уже с Дениса вашего начал, Кутузова.

Все рассмеялись.

– О-о-о, я даже не знала, что у тебя такой… У-у-у… Экзотический вкус, – сквозь смех ответила Света. – Ну, и как он?

– Мне понравилось, – довольно ответил я.

– А по мне, – ей богу, всё что тюфяк ебать! Тюха он, Денис твой! Лежит всегда, аки бревно, – ты еби его, а он валяться себе будет! – воскликнула Соня.

– Так вот, Маратик-пидорасик ты наш, – продолжила Света свой спич, – ты уважай, значит, наши традиции. Еби, значит, всё, что движется.

– А что не движется? – с ехидцей спросила полька.

– То-о-оже еби! – воскликнула Света. – Пей всё, что горит. Кури всё, что дымит.

– Ну, это я знаю… – отмахнулся я.

– Но ведь это ещё не всё! – продолжала Солнцева. –Надо ещё морочить всем голову. Врать там, обманывать… Денежки копить надо, жрать в три горла, дуть вино и обязательно предаваться блуду с хорошенькими одноклассниками.

– Ой, даже не знаю, смогу ли я выполнить всё это, – с усмешкой ответил я. – Здоровье ведь тоже поберечь надо…

– Здо-о-оро-о-овые! – замогильным голосом протянула Барнаш. – У нас в школе всем на здоровье насрать! – тут она стукнула пухлым кулачком по подлокотнику.

– Да, Марат, – включилась Света, – здоровье – оно как деньги: коли есть, – надо тратить. А то так и помрёшь и чёртовой матери от удара на своём сундуке. И никакие нимфы к тебе не сбегутся, и чертогов не воздвигнешь. Зато здоровым будешь – ниибаццо! Поэтому в нашей школе действует незыблемое правило: коли завелось у тебя немного здоровья, – его надо тратить, тратить, тратить!

– А когда всё растратится? – робко спросил я.

– А тогда уж будет всё равно! – радостно махнула рукой Света. – В могиле лежать будешь.

– Поэтому я те так скажу, carissime, – перебил Соня, –мы все здесь растратчики. Мы тут только и делаем, что тратим, тратим и тратим здоровье! Гробим его изо всех сил! Так что будь с нами!

– Ну-у-у… – скептически протянул я. – Вы, я вижу, идёте войной против целого мира. Нынче-то всё о здоровье что-то очень уж стали думать. Все теперь на диеты садятся, спортом идут заниматься, йогой там, фитнесом… Все, – даже американцы. Прямо идола какого-то из этого здоровья сделали. Вот и выходит, что весь мир за, а 737-я школа – против.

– Знаешь, Марат, – начала Ульяна, – вот ты сказал, что из здоровья тепереча настоящего идола сделали. А ведь это правда наичистейшая! Но ты вот о чём подумай. Идолов-то не было вначале, и не вовеки они будут.

– Верно гутаришь! – заметила Света. – И вообще, Марат, подумай: что такое эти идолы-то? Куски дерева только. А бревну кланяться – себя не уважать.

– Вот поэтому-то я и ненавижу почитателей суетных идолов! – вставила Соня. – Я презираю всех этих зожников, качков, турникменов и диетодевочек. Пусть эта нечисть вся стороной обходит наш светлый храм!

– Вот это правильно! – опять подхватила мысль Света. –Ты, Марат, сказал ещё, что нынче йога в моду вошла, так? Так вот, йога – это всё херня полнейшая. Я, честно говоря, вообще удивляюсь, как вроде бы не такие уж глупые люди, с высшим образованием люди могут вестись на все эти дешёвые уловки каких-то вонючих негритосов. Нет, это уму непостижимо. Моему во всяком случае, – тут она сделала паузу, а затем, сощурив хитрый и развратный взгляд, неспешно продолжила. –Во-о-от та-а-антра – это другое дело. Тантра – это йога наоборот. Что там у йогов-то полагается? Не кури, значит, не пей…

– Не ебись! – добавила Соня.

– Не ебись… – повторила Солнцева. – Упражнения там всякие, значит, делай и так далее… А тантра что? У них там всего пять заповедный, и какие?

– Пей вино, – начала перечислять Барнаш, загибая пальцы на левой руке, – ешь мясо, ешь рыбу, показывай, значит, жесты всякие неприличные…

– И ебись с женщинами! – закончила Света.

– Ох, ну и сложно же всё у вас! – вздохнула Ульяна, откидываясь на спинку кресла. – У нас, католиков, всё куда проще: ешь себе чипсы да уповай на Бога.

– И медленно, под «Ave Maria», значит, двигайся к инсульту, – пошутила Света.

– Сама, можно подумать, лучше! – пробубнила обиженная Ульяна.

– Ну, Марат, – продолжила Света, – ты, наверно, всё понял уже. В нашей школе модно быть алкашами, потаскухами, обжорами и лентяями! В этом у нас все хотят достичь идеала! В нашей школе все хотят, все мечтают быть как Юлия Николаевна!

Тут зажигательную речь Светы оборвал злобный крик снизу: «Так, Светонька, а ты часом не охерела?! Что вы все алкашами хотите быть, – это ладно, но меня зачем приплетать?!».

– Простите, Юлия Николаевна, – не будем больше! –крикнула в ответ Солнцева, сощурив такую виноватую улыбку, будто хотела сказать: «Упс, ошибочка вышла…».

Когда конфликт был улажен, Света вновь повернулась ко мне.

– Короче, Марат, ты всё понял… – начала она.