Тёплая птица

            -Отрадно. Но я хотел бы иного. Я хотел бы, чтобы ты присоединился ко мне.

            -Этого не будет, ваш крест.

            -Почему?

            -Я же сказал, что устал.

            Невзоров поиграл желваками.

            -Жаль, черт подери. Ты мог бы быть мне полезен.

            -Отпусти нас, ваш крест. Мы просто уйдем в Джунгли.

            Он бросил взгляд на Марину.

           -К сожалению, это невозможно. Вы несете угрозу Резервации и будете казнены.

            -Мразь, - проговорил я, не испытывая никаких эмоций. – Просто мразь.

            И опустился на пол.   

9 ДВЕ КЛЕТКИ

Откуда-то сверху прилетела ржавая холодная капля и распласталась по щеке. Я словно и не заметил этого. Держась за железные прутья, смотрел перед собой. Там, в зарешеченной каменной нише, освещенной тусклой лампочкой, стояла Марина, так же как и я, ухватившись за шершавые от ржавчины прутья. Некоторое время мы молчали, глядя друг на друга. Наконец, Марина сказала:

-Что нам теперь делать, Андрей?

Я не ответил.

-Они казнят нас.

Ее голос звучал равнодушно, мертво. Он испугал меня.

-Марина, не надо отчаянья. Я спас Лорд-мэра и не верю, что он не пощадит нас.

Лицо моей женщины немного просветлело.

-Дай-то Бог, Андрей. Я хотела сказать тебе, что здесь…

Она дотронулась рукой до живота.  

-Я знаю, Марина.

-Да?! Откуда?

-Из сна.

-Так я тебе снилась?

Счастливо засмеялась.

Холодные капли срывались с сырых стен, и от этих же стен отражался женский смех.

По каменной лестнице застучали подошвы ботинок: стрелок принес еду. Он с удивлением посмотрел на Марину: еще бы, - смеяться в застенке, накануне казни… Сумасшедшая?

-Солдат, что на ужин? - спросил я.

-Тварка, конунг.

Марина попросила пить, и стрелок передал ей бутыль с водой. Я же принялся за тварку.

Караульный присел на нижнюю ступень, насвистывая что-то.

-Что слышно про нашу казнь, боец? – спросил я, прожевав мясо.

Стрелок вздрогнул, взглянул на меня.

-Вообще-то мне не положено разговаривать с заключенными, - нехотя ответил он. – В бараке болтают, что послезавтра, как раз перед большим походом на Тверь.

Послезавтра. Есть расхотелось. Я взглянул на Марину. Даже отсюда было заметно, что она изменилась в лице. Послезавтра…

-Ну, вы закончили? Можно забрать посуду?

Я протиснул между прутьями полупустую миску.

Стрелок, гремя жестянками, направился к лестнице. Перед тем, как захлопнуть дверь, щелкнул выключателем. Лампочка погасла.

-Марина?

-Андрей?

-Как ты?

-Все хорошо.

-Я что-нибудь придумаю, Марина, нас не казнят.

-Да…

Тьма. Тишина.

-Андрей?

-Да?

-Расскажи мне, что знаешь о смерти Христо и Букашки?

Бедная моя, мысли о казни не дают ей покоя…

-Я не присутствовал на их казни, но по рассказам, Христо и Букашка держались гордо. Христо пытался докричаться до издевающейся толпы, рассказать о Серебристой Рыбке. Перед тем, как упасть в небытие, он прокричал: «Будущее зависит от тебя». По другой версии, это было: «Будущее не зависит от тебя».

-Значит, он осознал, - голос Марины дрожал, – что мы не в силах ничего изменить… Муравью не дано поднять над собой слона. Андрей! Мы примем свою участь так же достойно, как Христо и Букашка. Я рада умереть с тобой, Андрей, и ни о чем не жалею.

-Заткнись.  

Марина умолкла.

-Ты лучше б рассказала, как очутилась на привязи Киркорова.

-Ревнуешь?

-Нет. Просто хотелось бы знать.

-Хорошо, расскажу. Хотя особо – нечего. Среди ночи в мою келью ворвались двое особистов и Киркоров. Киркоров сообщил, что уже год работает на Лорд-мэра и надел мне на шею эту гадость…

-Выродок.

-Да. Затем меня привезли сюда и держали на цепи в каком-то погребе.

Ее голос сорвался. Из темноты до меня донеслись приглушенные рыдания.

-Я отомщу, - до боли сжимая зубы, сказал я. – Клянусь, отомщу. Игрок засиделся во мне, пора выпустить его на свободу.

-Не нужно, Андрей.

-Что не нужно?

-Не нужно мести. Не нужно крови. Если бы Лорд-мэр пощадил нас… Андрей, ты помнишь, как хорошо нам было в Джунглях?

-Помню.

-Уйти в Джунгли, жить там, растить наше дитя – ведь это и есть Серебристая Рыбка. Неужели Лорд-мэр не простит нас?

 -Простит.

Мне показалось, что я ответил ей достаточно уверенно.

Простит? Едва ли. Лорд-мэр, он же Невзоров, он же отец Никодим заигрался и, очевидно, наша с Мариной казнь станет лишь эпизодом его игры. Нужно бежать отсюда.

Я приблизился к стене: камень. Попробовал на прочность решетку –  прутья даже не шелохнулись. Пол – бетон. А главное, - усталость, ворочающееся в душе неверие, что нам и на этот раз удастся спастись. Ну, куда отсюда сбежишь? Как хорошо, что темнота, и Марина не видит отчаяния, наверняка отразившегося на моем лице. 

Скрежет у двери заставил меня встрепенуться. Кто-то идет! Возможно, Лорд-мэр или его посланник, с тем, чтобы объявить нам: «Вы помилованы».

Сердце беспокойно стучало в груди. Дыхание срывалось.

Под потолком вспыхнула желтая лампочка. Я зажмурился. Когда распахнул веки, увидел стоящего в узком пространстве между моей и Марининой клетками Киркорова. Все лучше, чем тьма и отчаяние…

Киркоров угрюмо смотрел на меня. Марина сидела на деревянном настиле в своей камере; она словно не заметила его появления.

-Чего ты приперся сюда, мразь? - не выдержал я. – Хочешь спеть нам?

 Киркоров откинул со лба седые волосы.