Тепло его объятий

– Были, – согласился Дима, помрачнев. – Все было, а теперь… – Он посмотрел на свои ладони, выложенные на стол двумя перевернутыми лодочками. – Ты замужем, я вижу.

Его взгляд метнулся к кольцу на ее пальце и вернулся обратно.

– Да, – подтвердила Римма и нахмурилась.

Кажется, ее начинало мутить. Не следовало так увлекаться алкоголем.

– И как? – спросил Дима, по-прежнему не поднимая глаз, скрытых длинными, почти девичьими ресницами.

– Нормально. Хорошо даже. Мне пора.

Римма встала. Дима последовал ее примеру.

– Я тебя провожу, – сказал он, сделав знак официанту.

– Зачем? – вяло ответила она. – Это лишнее.

– Мужа боишься?

– При чем тут муж…

– Тогда провожу.

Оставив деньги в принесенной коробочке, Дима пошел рядом. Они поднялись в лифте, стоя по разные стороны кабины, словно боясь прикоснуться друг к другу.

– Спасибо, – сказала Римма, подойдя к своей двери. – Было здорово. Спокойной ночи.

– Спокойной, – пробормотал Дима и неожиданно присосался губами к ее губам.

У нее подогнулись колени, она уперлась спиной в стену, чтобы не упасть. Поцелуй был очень долгим и сопровождался яростными толчками его языка – это походило на то, чего Римма так страстно желала и чему внутренне противилась.

Дима отстранился, тяжело дыша. Римма смотрела в пол, чтобы он не заметил, как затуманились ее глаза. Если бы он захотел, она бы не смогла противостоять, не сумела бы. Но он попрощался и быстро зашагал по коридору, едва не срываясь на бег. Было ясно, что он заставил себя уйти, чтобы не довести начатое до конца. Получилось очень благородно и немного обидно.

Нырнув в номер, Римма опять прислонилась к стене и пару минут стояла в темноте неподвижно, слушая, как бешено стучит ее сердце. Только после этого она смогла добраться до ванной. Ноги ее не слушались. И дело было вовсе не в алкоголе.

Глава 4

Когда Римма легла спать, до утра оставалось всего несколько часов. Она надеялась забыться, а проснувшись, оказаться, как по мановению волшебной палочки, бодрой, свежей и полной сил. Но ее надеждам не суждено было сбыться. Сон не шел. То одеяло казалось слишком теплым и тяжелым, то подушка – высокой и неудобной. Но на самом деле причиной бессонницы были мысли Риммы. Она корила себя за поцелуй, которым удостоила Диму.

Ведь она ему ответила. Да-да, не просто подставила губы, а ответила на поцелуй со всей накопившейся страстью. Вот что угнетало Римму.

«Как я могла целоваться с ним? – думала она с раздражением. – Да еще и у собственного номера, где спит муж».

Скосив глаза, Римма бросила виноватый взгляд на спящего Глеба – такого уютного, такого мирного, – и ее сердце сжалось от сострадания и стыда. Как она могла так просто и бездумно предать его? Да, десять лет брака дают о себе знать, порождая в душе скуку и смутное желание каких-то перемен. Но ведь невозможно всю жизнь любить и переживать чувства так же остро, как в медовый месяц. Рано или поздно приходят будни – с простудами, заботами, ссорами и обидами. И важно суметь пройти через трудности вместе, держась за руки и не утрачивая интерес друг к другу.

«А я? – корила себя Римма. – Оставила мужа одного, а сама сбежала к смазливому мальчику из детства. Как же это могло получиться? Неужели я настолько безнравственна?»

Стараясь понять причину своего недостойного поведения, Римма пришла к выводу, что во всем виноват алкоголь, – а выпито было немало.

«Ну конечно, – вздохнула она с облегчением. – Разве стала бы я целоваться с посторонним мужчиной, будучи трезвой? – Она машинально покачала головой, лежащей на подушке. – Даже если это первая любовь, воплотившаяся в сногсшибательном красавчике. Нет, никогда, ни за что! Я бы дала ему пощечину, вот и все».

От спасительной мысли стало легче. Закрыв глаза, Римма погрузилась в недолгий тревожный сон. Снилось такое, что лучше и не вспоминать. Как бы мы себя ни обманывали, подсознание беспощадно.

* * *

Утром Римма извинилась перед Глебом за свой вчерашний уход и чрезмерную раздражительность.

– Сама не знаю, что на меня нашло, – сказала она, виновато потупившись и массируя виски кончиками пальцев. – Повела себя, как глупая девчонка. Теперь мутит и голова раскалывается.

– Сейчас позавтракаем, и все пройдет, – пообещал Глеб, растирая ладонями одеколон по крупному, гладко выбритому лицу.

Знакомый запах ударил Римме в нос. Угрызения совести за вчерашнее мучили сильнее, чем алкогольное отравление.

– Не буду я завтракать, – надула она губки и отвернулась.

Ей так хотелось, чтобы ее утешали, жалели, уговаривали, как маленькую. И Глеб был именно тем человеком, на которого можно положиться в трудную минуту. Ласково погладив Римму по растрепанным волосам, он сбегал на рецепцию и раздобыл таблетки от похмелья. Приняв пилюли, она почувствовала себя почти здоровой, но еще более виноватой.

За завтраком она старалась быть внимательной к Глебу и щебетала без умолку. Супруги, как десять лет назад, то и дело брались за руки во время еды, потому что им было важно чувствовать тепло и близость друг друга. Римме показалось, что нет худа без добра и их отношения преображаются на глазах, готовые пережить новую весну.