Тепло его объятий

– Я надеялся, что встречу тебя, – просто ответил Дима. – А мои желания всегда сбываются.

Он протянул руку и прикоснулся к ее щеке. Она раздраженно отвела его ладонь.

– Меня не интересуют твои желания. Ты не маленький мальчик, а я не фея, понятно? – Укутавшись в халат поплотнее, Римма сложила руки на груди. – Прекрати меня преследовать.

– Вчера ты была другой, – укоризненно покачал головой Дима. – Совсем другой.

– Вчера я перебрала, а сегодня очень сожалею, что позволила себя поцеловать…

– Позволила поцеловать? – переспросил Дима, давясь от смеха. – Да ты набросилась на меня, как сумасшедшая. Твой язык чуть до желудка мне не достал.

– Пошляк! – вспыхнула Римма. – Больше не желаю ни видеть тебя, ни общаться. – Она выскочила в открывшиеся двери лифта. – Забудь обо мне.

Задыхаясь от негодования, она бежала по коридору, пытаясь найти дверь на лестницу.

– Погоди, погоди. – Дима догнал Римму и властно схватил за руку. – Договорились. Но только после этого…

Он приник горячими губами к ее безвольно открывшемуся рту. Она вдруг вспомнила, что под халатом на ней ничего нет, кроме невесомых трусиков. Осознание собственной наготы было одновременно постыдным и возбуждающим. Римме стоило огромного труда повернуть голову и прекратить затянувшийся поцелуй. Между их разнявшимися губами протянулась серебристая паутинка слюны, оборвавшаяся, когда она провела языком по губам.

– Как раньше, – проговорил Дима, тяжело дыша. – Помнишь, как мы целовались на лестничной площадке между этажами? Там еще мусоропровод был, но мы не замечали.

– Не помню никакого мусоропровода, – быстро проговорила Римма.

Она не знала, зачем это сказала. Не знала, зачем стоит здесь, вместо того чтобы оттолкнуть Диму и убежать. Прочь, прочь отсюда! Можно сидеть с Глебом в номере, сославшись на простуду. Потом они уедут, и все забудется. Не будет Димы, не будет его губ и треугольника голой груди под расстегнутой рубашкой.

– Хелло! – улыбнулся он кому-то за ее спиной.

Глеб? О господи…

Похолодев, Римма обернулась и увидела молодую пару, выходящую из своего номера. Пришлось тоже улыбнуться, отвечая на приветствие.

– Пусти меня, я пойду, – пробормотала она, когда постояльцы удалились.

– Сейчас, – сказал Дима. – Только спрошу кое о чем. Но не у всех на виду, ладно?

– Что ты…

Договорить Римма не успела. По иронии судьбы, спасаясь бегством, она сама не заметила, как ноги привели ее к Диминой двери. Он уже отворил ее и теперь мягко заталкивал Римму внутрь.

– Нет! – воскликнула она. – Я не хочу.

Это было ложью. Она не оказалась бы здесь, если бы действительно не хотела. Он тоже это знал и потому изогнул губы в саркастической улыбке.

– Не бойся, – сказал он. – Мы ведь не чужие.

– Чужие, – отрезала Римма. – Что ты хотел спросить?

– Проходи. – Он взял ее за руку и завел в комнату, оказавшуюся раза в полтора больше той, которую оплатил Глеб. – Выпьешь чего-нибудь?

– Нет!

Она уперлась ступнями в пол, сопротивляясь. Одна рука находилась в ласковых, но твердых Диминых пальцах, вторая придерживала халат, полы которого расходились все сильнее.

– Чего ты испугалась, глупенькая? – дышал он ей в ухо. – Это же я, твой Дима. «Deamon Lover», помнишь?

От его шепота по коже пробежали мурашки.

– Ты хотел что-то спросить, – пробормотала Римма, хватаясь за этот предлог, как утопающий за соломинку.

– Хотел. – Он подошел к ней вплотную и обхватил за талию. – Очень хотел.

– Так спрашивай.

Она уже не вырывалась. Волнение и трепет, охватившие ее, были в точности такими, как в юности. С Глебом она никогда такого не чувствовала.

– Ты меня любила, да? – спросил Дима, покрывая ее шею быстрыми, нетерпеливыми поцелуями. – Скажи честно.

– Да, – прошептала Римма, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую.

– А теперь? – допытывался он. – Теперь любишь?

Она молчала, потому что любой ответ был бы одновременно и правдой, и ложью. Противоречивые чувства рвали ее душу по живому. Словно в бреду, она осознавала, что Димины руки ее раздевают и увлекают на кровать.

– Не говори, – разрешил он. – Я и так знаю.

Римма позволила опрокинуть себя на спину и закрыла глаза. Это не она, это происходит не с ней. Все неправда, все сон.

Дима уже лежал рядом, нависая над ней. Рубашка все еще была на нем. А остальное?

– Отпусти! – сказала Римма.

Получилось совершенно неубедительно, но он приподнялся. Как выяснилось, лишь затем, чтобы избавиться наконец от рубашки. После этого между ними не осталось никаких преград, даже условных.

«Ладно, – подумала Римма. – Пусть будет так. Лучший способ справиться с соблазном – поддаться ему. Сейчас хочется, потом перехочется. И ему, и мне».

Она схватила его за талию, ощущая пальцами ложбинку на спине. Он застонал и принялся лихорадочно ласкать ее. На какое-то время весь мир, кроме них двоих, исчез. Потом опять проявился, вздрагивая от бешеных ударов их сердец.

Все кончилось. Римма медленно открыла глаза и уронила руки, которыми все еще прижимала сухощавое Димино тело к себе.

– Пусти, – попросила она, и на этот раз он не стал спорить.

Римма села, растрепавшиеся волосы свисали с ее опущенной головы.