Тепло очага

И вот завершалось еще одно его странствие. Такое же пустое, как и предыдущее. Деньги кончились, надо было возвращаться в село. Но что ждало его там? Туган, Азрым, Толас — безделье и арака. Сколько он сможет выдержать это? Неделю, другую, а потом? Он исколесил уже всю Осетию, всюду побывал и нигде ничего не нашел. Он ждал счастливого случая. Не веря уже и не надеясь все еще ждал…

С городе стемнело, зажглись фонари, и Коста, голодный, бродил по улицам, и обоняние его обострилось, и не запах свежей весенней зелени и цветов чувствовал он — отовсюду пахло едой. Коста знал, что ночь он проведет на вокзале, переспит на скамейке в зале ожидания, а утром с первым же автобусом уедет домой. С кондукторшей он расплатится в селе — уж тридцать-то копеек дома он найдет. Это он знал. Не знал он другого — как превозмочь голод. И вспомнилось ему вдруг, как наезжали они в город всей своей шумной оравой и, если им не хватало денег на ужин или на кино, все решалось проще простого. Где-нибудь в темном переулке Толас останавливал одинокого прохожего:

— Ты, — говорил Толас, — дай рубль…

Прохожий, опасливо поглядывая на внушительные фигуры Тугана, Гадаца, Батадзи, маячивших неподалеку, торопливо рылся в карманах, вручал требуемое Толасу и мгновенно исчезал. Ребята до слез смеялись над страхом неизвестного им человека, радовались своей недоброй шутке. Ну, не дал бы он рубль, и что? Шел бы своей дорогой, никто бы его не тронул… Впрочем, как знать? А если бы у Гадаца в этот вечер было плохое настроение?..

Улицы быстро пустели, и ослабевшие от голода ноги сами вели Коста подальше от света, в темноту и безлюдье, и голод подсказывал ему самое простое решение. А, будь, что будет! Коста сунул руку в карман, нащупал рукоятку складного ножа и, словно тронув змею, резко отдернул руку. Нет, подумал он, только не это. И он уже знал, что остановит женщину, да, обязательно женщину. Он слишком слаб сейчас, чтобы связываться с мужчиной. Он станет возле этого дерева и будет ждать…

Встреча получилась короткой, и разошлись они тихо, без шума.

Казалось, эта женщина появилась здесь лишь затем, чтобы отдать Коста деньги. Отдать — и уйти домой.

Он увидел ее еще издали и, когда она поравнялась с ним, внезапно вышел из-за дерева и загородил ей дорогу.

— Погоди малость, — хрипло произнес он.

Женщина отступила на шаг.

— Что вам нужно? — спросила она, и страха в ее голосе не было.

— Деньги, — выдохнул Коста. Он готов был провалиться сквозь землю.

— Ладно, — жестко сказала она. — Мне тоже нужны деньги, надо кормить ребенка… Но вам они, видно, нужнее. — Она раскрыла сумку, пошарила в ней. — Возьмите! Если они пойдут вам впрок — на здоровье!

Коста сунул деньги в карман, повернулся и зашагал прочь от проклятого места.

— Подождите! — окликнула его женщина. — У меня тут еще осталось!

Она швырнула на землю бумажку — рубль? три? — и Коста не стал бы подбирать, но женщина ушла, проводив ее взглядом, он повернулся и, не глядя, положил бумажку в карман.

Потом он долго петлял по улицам, заметал следы и, выйдя окольными путями к вокзалу, купил в ларьке пирожки. Сел на скамейку и разом съел их. Он съел бы и еще столько же, но к ларьку подошел милиционер и стал разговаривать с продавщицей. Коста замер и долго не мог побороть противную дрожь в коленях. Когда милиционер ушел, он достал из кармана и пересчитал деньги. Их оказалось совсем немного — все рубли да несколько трешек. Последняя бумажка отношения к деньгам не имела. Это была какая-то квитанция, исписанная мелким, неразборчивым почерком. Видно, женщина в темноте не разобралась… Коста смял ненужную бумажку, бросил ее за скамейку…

Пытаясь отвлечься, он стал думать о ребятах, которых увидит завтра. Как там Батадзи, Туган, Толас?.. Но мысли упрямо возвращались к той темной улице, к той женщине. Она была совсем еще молодой, может, красивой, а может, и нет — в темноте было трудно разобрать.

Он встал, вышел на пустую платформу. Неяркий свет фонарей падал на рельсы, уходящие вдаль, в бесконечную, манящую даль… Но почему женщина была так спокойна?.. Коста в который раз ощупал деньги — рубли, трешки. И вдруг ему показалось, что денег очень много. Много, потому что на эти деньги надо кормить ребенка. Так она сказала. И еще он вспомнил о бумажке, которую бросил за скамейку, вернулся, нашел ее, развернул и прочитал несколько раз имя, фамилию и адрес той женщины…

В селе он пробыл всего два дня. Не выходил из дому, ни с кем из ребят не виделся, и мысли его были все об одном и том же. Наконец, не выдержав, он занял у соседей деньги и отправился в город. Долго стоял у кирпичного пятиэтажного дома, не решаясь зайти во двор, зашел наконец, увидел старуху, сидевшую на скамеечке под шелковицей, и мальчика, гонявшего большой резиновый мяч.

— Добрый день, — сказал Коста, когда старуха, услышав шаги, повернулась к нему.

— Пусть и для тебя он будет добрым, — приветливо ответила она.

— Дугаева Афизат здесь живет?

Старуха насторожилась.

— А ты кто такой? — опросила она. — Родственников ее я знаю…

— Нет, я не родственник, — торопливо проговорил Коста, — просто знакомый.