Тернии

Когда они проходили между массивными прозрачными дверями, Лона вцепилась Беррису в руку и сжала с такой силой, что ему наверняка стало больно. Через мгновение они оказались на краю узенькой платформы, за которой зияла бездонная пропасть; высоко над головой ослепительно сияли звезды. Внутри ресторан-купол был несколько сотен метров в поперечнике, а ярусы со столиками лепились, как ряды чешуек, к стенкам, так что можно было сказать, что каждому досталось место у окна, и никому не обидно.

Лоне показалось, что она начинает валиться в разверзающийся под ногами бездонный черный океан.

— Ай! — Пронзительно, даже у самой в ушах зазвенело. Коленки дрожат, в горле пересохло; Лона несколько раз качнулась с носка на пятку, быстро зажмурила и открыла глаза. Ледяные уколы страха пронизали ее сразу в тысяче мест. Сейчас она упадет и затеряется в бездне; или шикарный наряд расплывется в воздухе, растает капельками тумана, и она предстанет в чем мать родила перед этой ордой снобов; или в самый разгар обеда снова появится старая ведьма с гигантским выменем; или она, Лона, возьмет вилку в правую руку, или ее внезапно вытошнит прямо на живой ковер. Может случиться все, что угодно. Этот ресторан напоминает сон, внезапно обернувшийся явью; не то чтобы кошмарный сон, но могущий в любой момент стать кошмаром.

— Мистер Беррис, мисс Келвин, — вкрадчиво зашелестел голос из пустоты, — добро пожаловать в Галактический Зал. Будьте так добры, проследуйте к своему столику.

— На гравидиске, — пояснил Беррис.

Поблескивающий медью гравидиск, дюйм толщиной и ярда два в диаметре, был пришвартован сбоку от платформы. Придерживая Лону за локоть, Беррис подвел ее к самому краю. Как только они встали на диск, тот сразу же отделился от «причала» и плавно заскользил по воздуху вперед и вверх. Вниз Лона старалась не смотреть. Гравидиск перенес их через весь огромный зал и пришвартовался возле свободного столика, опасно прилепившегося к укрепленному на кронштейне уступу. Беррис подвел Лону к ее месту, и диск тут же унесся обратно; короткое мгновение Лона видела его с ребра, в красочном нимбе отраженного света.

Казалось, одноногий столик растет прямо из пола. Лона с облегчением опустилась в кресло, которое тут же зашевелилось, подстраиваясь под очертания ее тела. В этой уверенной хватке было что-то не совсем приличное, но в то же время обнадеживающее. В случае чего, подумала Лона, если закружится голова, кресло не даст мне упасть.

— Ну как? — поинтересовался Беррис, заглядывая ей в глаза.

— Невероятно. Такого я не могла даже представить. — Впечатление было настолько сильным, что ей казалось, будто ее вот-вот стошнит от волнения, но об этом она умолчала.

— Наш столик — самый престижный. Когда здесь бывает Чок, он всегда берет именно этот столик.

— Никогда бы не подумала, что звезд так много!

Они подняли глаза. С их места открывался вид почти на сто пятьдесят градусов небесного свода. Беррис принялся показывать Лоне звезды и планеты.

— Марс, — произнес он. — Ищется проще простого, вон та большая оранжевая точка. А вон Сатурн… видишь? Колец, разумеется, не разобрать, но… — Он взял ее за руку и, периодически тыкая в звездную черноту над головой, стал объяснять, как устроены небеса; в конце концов, ей показалось, что в общих чертах она понимает, что он хочет сказать. — Ничего, скоро ты посмотришь на Сатурн вблизи. Отсюда, правда, Титана не видно, но… какой оттуда вид на кольца! А теперь посмотри во-он туда. Вот это Орион. А это Пегас. — Он очертил ей узоры созвездий. Он назвал ей все звезды, и слова звучали у него раскатисто и упруго, словно артикуляция доставляла ему физическое наслаждение. Сириус, Арктур, Полярная звезда, Ригель, Алгол, Антарес, Бетельгейзе, Альдебаран, Процион, Денеб, Вега. — Каждая из них — целое солнце, — говорил Беррис, — у многих есть планеты. И все они перед нами, как на ладони!

— А сколько солнц ты видел сам?

— Одиннадцать. Из них девять с планетами.

— А к каким-нибудь из тех, которые ты называл, ты летал? У них такие красивые имена.

— У тех звезд, к которым я летал, нет названий, — покачал он головой, — только порядковые номера. Нет земных названий. Но на большинстве тех звезд, куда я летал, кто-нибудь живет, и они как-то называют свои солнца. Некоторые названия я даже выучил. — Лона увидела, как уголки губ его дернулись в стороны и быстро вернулись на место. Значит, он нервничает. Может, не стоило заговаривать о звездах? Может, ему больно вспоминать?

Но, сидя под сияющим звездным пологом, трудно свернуть на другую тему.

— Ты собираешься опять улететь с Земли? — спросила она.

— Из Солнечной системы? Вряд ли. Меня же уволили в отставку. А межзвездных туристских трасс пока не проложено. Но, в принципе, улететь с Земли я смогу, и очень скоро — наш с тобой межпланетный тур. Немного не то, что ты имела в виду. Но гораздо безопасней.

— А ты не мог бы… — Она замялась, потом ринулась вперед, очертя голову —…показать планету, где тебя… с тобой…

Губы дернулись быстро-быстро. Три раза.