Не расстраивайтесь по этому поводу, ведь если врачи предлагают операцию, значит, ваш прогноз не так уж плох, ведь опухоль можно
удалить. Оценивая ваше общее состояние, врач уверен, что вы справитесь с операцией, что это – надежный путь к выздоровлению.Безнадежные опухоли так и называются – «неоперабельные», с ними бороться намного сложнее (хотя тоже возможно).
Однако, даже согласившись на операцию, многие продолжают терзаться страхами. Конечно, волнение понять можно – ни один человек, а особенно больной, не может выключить свои чувства, но он может владеть ими. Надо настроиться на то, что мы не имеем права позволять страху брать верх, парализовать силы.
Надо понять, что если мы настроены негативно, если ожидаем, что случится самое худшее, мысленно готовим себя к несчастью, к различным неразрешимым проблемам, то, конечно же, все глубже и глубже погружаемся в депрессию и страдания. И естественно, получаем то, чего ожидаем! Законы психологии работают четко: мы всегда получаем то, что закладываем в свое сознание.
Мы мучаем себя и ближних страхом и ожиданием неизбежных осложнений? Будут осложнения! Уверены в милости Божьей и в Его силе? Будет победа над болезнью! Особо ощутимая, действенная помощь приходит к нам, когда молитвы читаются в святых, благодатных местах.
Так не легче ли победить депрессию и «запрограммировать» удачу, чем начинать заранее страдать и моделировать трагедию?..
– Со святым утром, – приветствую седовласого пожилого мужчину, поселяясь в палате онкологического центра.
Ответная реакция не радует.
– А чего это оно – святое? – сосед с удивлением поднимает на меня карие глаза.
– Потому что Господь нам его подарил, – пытаюсь нащупать верный тон разговора.
– Ничего себе, подарочек: в онкодиспансере маяться! – голос страдающего человека едва не звенит от возмущения. Немного поостыв, он добавляет. – А звать меня Армен Маникович.
Знакомимся понемногу. Передо мной – интеллигентный человек, с гордостью говорящий о своем армянском происхождении. Глядя на мой священнический подрясник, он с духовным расположением добавляет:
– Мы, армяне, тоже православные христиане.
– Слава Богу, – радуюсь в ответ, – вместе с единоверцем не страшно и в онкологии помаяться.
Завязалась спокойная беседа о вере, о милости Божией, которую мы не всегда можем понять. Этот тяжело болящий 75-летний человек прожил очень интересную, трудную жизнь. Он сохранил ясность мышления, четкую память, благородную речь образованного человека…
Но как-то глубокой ночью меня разбудила громкая ругань. Сначала я даже не поверил, что грубые, непристойные слова, которые неприлично не то что писать, а просто вспоминать, произносит мой сосед по палате – тот самый интеллигентный старик, с которым я имел счастье познакомиться. Как же злобно давит нас враг рода человеческого, если в минуты тяжкого страдания человек обращается не к своему Творцу, а призывает вражью силу!
Вздохнув, тихим голосом читаю молитвы:
С какими словами, мыслями и настроением мы готовимся к предстоящей операции? От этого будет во многом зависеть её исход. Замечательно, если настрой будет христианским (именно христианство несет заряд оптимизма). Важно настроить близких на мысли о том, что вы непременно вскоре поправитесь, вам предстоит приниматься за любимые дела, по которым вы так соскучились.
Побеседуйте с врачом, расспросите об операции, о её объеме, возможных осложнениях. Тогда вы сможете грамотно следить за своим состоянием. Распределяйте каждый свой день так, чтобы у вас не было свободного времени для пессимистического настроения.
Многие православные в такой ситуации стараются найти в себе силы искренне благодарить Господа за то, что получили время задуматься о своей душе. Ведь именно в эти дни появляется возможность спокойно разобраться в прожитом, в ошибках и успехах, все взвесить, обдумать, всех простить и у всех попросить прощения.
Достаточно вспомнить, сколько доброго нам сделали близкие и, порой, какой неблагодарностью мы им отвечали, сколько боли причиняли самым родным и любимым людям, сколь часто от наших слов, словно от ударов, сжимались их сердца. Эту боль мы не имеем права оставить без раскаяния.