Терновый венец болезни. Опыт преодоления рака

Зачастую в эти минуты не все люди воспринимают «…смерть как решающий момент, когда окончится время делания на земле, и, значит, надо торопиться; надо спешить совершить на земле все, что в наших силах. А целью жизни <…> было – стать той подлинной личностью, какой мы были задуманы Богом, в меру сил приблизиться к тому, что апостол Павел называет полнотой роста Христова, стать – возможно совершеннее – неискаженным образом Божиим»[34]. Так писал митрополит Антоний Сурожский.

Бывает, нужен неожиданный, порой даже невероятный в такой ситуации толчок, чтобы подвести человека к осознанию, что ему предстоит не банально «сыграть в ящик», а прикоснуться к чему-то великому.

Никогда не забуду диалог в одной из клиник.

– Доктор, я умру?! – скорбно, не то вопрошая, не то утверждая, обращается смертельно больной человек к своему лечащему врачу.

Я был поражен, какой дивный ответ дал доктор страдальцу.

– Конечно, умрешь, мой дорогой, – лицо врача озарилось теплой улыбкой, – и ты умрешь, и я, и наш сантехник Степан, и главврач клиники. Мы все отойдем ко Господу. Бессмертия еще никто не достиг.

Что-то неуловимо изменилось при этих словах в лице больного. Казалось бы, какие уж тут шутки на краю могилы! Однако улыбка никому еще не помешала. Она напомнила умирающему: он – не один, это путь всех людей.

Мне кажется, вообще о смерти можно и нужно говорить и с шуткой, и, вместе с тем, серьезно. Ведь готовиться к приходу этой неизбежности мы должны постоянно. Но в жизни разговоры о смерти чаще всего начинаются только в тот момент, когда вдруг у нас обнаруживается онкологическое заболевание.

«Большинство людей нашего века очень мало знают о смерти, о том, как происходит умирание и что будет после него. О смерти не думают. Это может показаться странным, так как смерть – самое важное событие в жизни человека, и ничего более определенного и более окончательного ни с кем из нас случиться не может. Это ясно всем, и все же, во время нашей жизни почти все мы <…> о смерти не думаем или, может быть, правильнее сказать, только стараемся не думать, потому что где-то в глубине всегда есть ощущение неизбежного и смутная тревога.

Мысль о смерти трудная и неприятная, вот и стараемся не думать. Мы всегда заняты, день заполнен; нужно позаботиться о будущем, чего-то добиться, в чем-то успеть, что-то закончить. И вдруг – смерть. Сразу приходит конец всем нашим планам и надеждам. Это иногда кажется странным, непонятным и даже нелогичным. Как же так? Я ведь еще не успел сделать то, что было нужно, и вдруг такое?»[35]

Древние христиане напоминали друг другу о смерти словами: имей память смертную. В молитвах, которые как драгоценное наследие передал нам Иоанн Златоуст, есть строки, где мы просим Бога дать нам память смертную…

О чем говорят нам глаза умирающего человека: о тяжкой болезни, медленно пожирающей страдальца? Но глаза больного смотрят не на тело, которое мучается, не на лекарства, которые, возможно, помогут. Глаза его обращены за пределы нашего мира, мира видимого. Они уже проникают в мир иной, отделенный от нас тонкой непроницаемой стеной. И в эти мгновения умирающий человек находится как бы в двух мирах. Он слышит голоса близких людей, уже ушедших в вечность.

Глаза умирающего человека нередко обретают глубину и ясность при этом взгляде вдаль, где ему видится что-то великое.

Это бездна, это бесконечность …