Терновый венец

– Не знаю. Наверное. Если отец был рассветным колдуном, а мама – полуночной ведьмой… Но нет, это не могло вскрыться неожиданно – если только она не представлялась ему другим именем. Даже девятнадцать лет назад, когда у них родилась Морри, о Бадб Блэр знали все. Хотя мы с сестрой до сих пор не знаем, какие истории о маме правдивы, а какие – выдумка и ложь.

– Говорят, на Тир на Ног, острове фэйри, она развязала войну между Благим Двором и Неблагим.

– А выступала, конечно же, за Неблагой, – вздохнула Клио. – И победила. Это правда – она сама нам рассказывала.

– А битва с ульфхеднаром, воином-волком? А сражение при Остегрос?

Интерес жрицы неожиданно натолкнуло Клио на любопытную мысль. Подавшись вперед, она с жаром заговорила:

– Саманья, а ведь точно… О Бадб Блэр известно многое. Люди до сих пор слагают о ней легенды. Что если именно так я смогу узнать о тех, кто был к ней приближен? И среди множества имен сумею отыскать отца?

«Слишком много „если“», – прозвучал в голове голос Морриган. Клио тряхнула головой. Она привыкла прислушиваться к сестре – как к старшей, как к более сильной ведьме и просто к человеку, которому могла доверить даже собственную жизнь. Но сейчас предпочла бы пропустить ее слова мимо ушей.

Странно изучать прошлое матери не по разговорам с ней, а по слагаемым о ней легендам. Еще более странно – искать в черно-белых строчках родного отца. Но иначе… Нет, Бадб никогда о нем не расскажет – Клио пробовала выяснить хоть что-то десятки раз. То ли слишком глубока обида, то ли слишком велика причиненная матери боль. Или задета гордость…

– О, мы можем поискать в библиотеке. Уж в Пропасти что-то наверняка должно быть! – оживилась Саманья.

Клио медленно проговорила:

– Есть другой вариант. И как бы он мне ни нравился, это будет значительно быстрей.

Саманья послала ей вопросительный взгляд, но Клио вместо пояснения спросила с улыбкой:

– Ты не против познакомиться с моим другом?

Заинтригованная, жрица вуду протянула: «Не-ет».

Клио активировала висящий на шее амулет зова, представляя друга детства. Вшитые в медальон чары тут же транслировали на противоположную стену улыбающееся лицо Николаса Куинна. По его внешнему виду Клио научилась отличать, работает ли Ник в данный момент (не обязательно сидя в кабинете в Департаменте полиции, а, например, идя по Следу) или отдыхает. Сейчас темно-русые волосы младшего инспектора лежали в художественном беспорядке. Он не пытался выглядеть серьезнее и старше своих двадцати трех, а значит, поблизости не было коллег-агентов.

Странное дело, но теперь, когда их разделяла толща земли (Ник прочно привязан к Кенгьюбери, а она – к Пропасти), общаться они стали гораздо чаще, чем в те времена, когда жили в одном городе.

– Привет, красавица, – шутливо поприветствовал он Клио.

Она смущенно рассмеялась. Специальным жестом расширила поле видения, увеличивая Нику обзор.

Заметив Саманью, он не растерялся:

– Привет, красавицы.

Жрица вуду стесняться не стала – улыбнулась широко, открыто.

– Морриган не вызывала тебя?

Казалось (наивно, наверное), что теперь, когда они, трое старых друзей, находятся довольно близко друг к другу, все станет, как раньше. К тому же Ник помогал ей и Морри…

Но каждый раз приходило неизбежное понимание: как раньше никогда уже не будет.

Он хохотнул.

– Ровно наоборот. Раз за разом отклоняет мой вызов.

– Не вини ее, – мягко сказала Клио. – Она сейчас… занята.

– Да-да, дворцовые интриги, помню-помню.

Клио подавила вздох. Она опасалась, что причина не только в этом. Морриган никогда, конечно, не признается, но Клио подозревала, что ее на редкость упрямая и гордая старшая сестра так и не простила Нику, что он не стал, как она, вольным. Что не ушел вместе с ней из дома, не покинул Кенгьюбери, не продолжил ее защищать.

Еще один кусочек открывшейся о Морриган правды. О прошлом, в которое сестра упорно не хотела ее посвящать. До очередного блуждания в мире сновидений, до сна сестры, увиденного украдкой, случайно, Клио и не догадывалась, что Морриган и Ник обещали друг другу однажды убежать. Вместе. Без нее. Да, она тогда была слишком мала – что такое неполные двенадцать лет против четырнадцати и восемнадцати? Да, никогда не согласилась бы оставить родной дом. И они это знали. Но все же…

Однажды Морриган сильно поругалась с мамой и пришла к Нику. Сказала, что готова бежать. Они… поссорились. Морри в свойственной ей резковатой манере винила Ника в том, что тот не держит слово. Он в сердцах сказал, что побег из дома всегда был лишь глупой детской фантазией и ничем больше. Морриган уехала из Кенгьюбери. Одна.

Клио понимала сестру, но понимала и Ника: он безумно любил отца и просто не мог его оставить. А когда тот умер, поклялся продолжить его дело. Поклялся стать агентом Департамента, а со временем, как отец, и главой организации. Мир неизбежно меняется, меняя самих людей. И то, о чем мечталось когда-то, навеки остается лишь мечтой. Или и вовсе освобождает место для чего-то нового.

Ник помолчал, нахмурившись. Непривычно было видеть его столь серьезным.