Терновый венец

Наверное, прочная защита от духов извне, покрывающая стены мертвецкой, была ожидаемой и закономерной. Прозектор, чья работа напрямую связана со смертью, как никто другой должен разбираться в тонкостях мира теней. Должен понимать, как опасны неупокоенные духи и враждебно настроенные тени, в результате случайности или неверного ритуала вырвавшиеся в мир живых. Вопрос в другом: что теперь делать? Если она не проберется в Дом Смерти, то не узнает, что произошло с Каллистой Конноли и что за загадочная «она» повинна в смерти девушки.

В человеческом обличье Морриган не пустили – дверь попросту никто не открыл. Да и на расспросы прозектор вряд ли бы ответил – старик славился упрямым характером, а даром внушения она не обладала.

Был, конечно, отчаянный способ – попросить берсерка впасть в боевой раж и выломать дверь. Но в таком случае Морриган навсегда лишится расположения прозектора. А поскольку до голосования Высокого Собрания почти три недели, и список кандидатов еще может сократиться, сжигать мосты опасно и недальновидно.

Кружа вокруг продолговатого здания в один этаж, Морриган отбрасывала приходящие в голову идеи одну за другой. Показался прозектор – видимо, какая-то из семей Пропасти вызвала его, чтобы забрать тело. А может, просто решил перекусить. Даже находись она в обличье духа, не сумела бы проскочить в образовавшийся проем открытой двери – мешала защитная сеть, куполом окружающая здание.

Взгляд Морриган скользнул по теням, которые отбрасывал Дом Смерти. Обличье тени! В полуночных ритуалах она – тень мира мертвых. Дух, потерявший воспоминания, а с ними – и самого себя. Но что если попробовать стать тенью мира живых? Настоящей тенью? Той, что отбрасывает дом, дерево у дороги… господин прозектор…

Подобное выходило за рамки специализации Морриган. Однако Бадб привила дочерям бесконечную тягу к знаниям, потребность постоянно расширять границы своих возможностей. Не говоря уже о том, что способность следовать за человеком тенью в нынешнее время может оказаться весьма полезной…

Морриган наведалась в библиотеку и архив, однако надолго нигде не задержалась. В резиденцию Дома О'Флаэрти вернулась с пустыми руками, но с решимостью, впрыснувшей адреналин в вены. Дэмьен был здесь, но, судя по полному облачению – накинутой на черную футболку кожаной куртке, собирался уходить.

– Если ты к Доминику, он заперся в кабинете и велел ему не мешать. А еще там Бадб, – с глумливой усмешкой добавил Дэмьен.

Морриган вскинула ладони.

– И слышать ничего не желаю.

Он хмыкнул.

– Я думал, ты не из тех, кто бежит от суровой правды.

– «Суровой» – верное слово, – пробормотала она, невольно – это все Дэмьен виноват! – представляя мертвую мать в объятьях очень даже живого Доминика.

Ну надо же. Они снова болтали, как в старые добрые (пусть и недолгие) времена. Наверное, Дэмьен просто не успел вспомнить, что должен ее избегать.

Не давая ему шанса освежить память, Морриган сказала:

– Мне нужна твоя помощь. Точнее – твои знания о колдунах и ведьмах Ирландии. Но не Пропасти – тут нужного мне человека нет.

– С чего ты решила, что мои знания о колдунах Верхних городов так уж обширны?

– Во-первых, ты – устранитель проблем. А таким людям по должности положено иметь многочисленные связи. Во-вторых, наше с тобой знакомство произошло не в Пропасти, а в Кенгьюбери. В-третьих, Клио ты привел не к многочисленным целительницам Пропасти, которые перед ее слепотой оказались бессильны, а к лесным ведьмам, которые живут в ирландских лесах.

Дэмьен одобрительно кивнул.

– Хорошо, твоя взяла. Что ты задумала?

– Мне нужно завести полезное знакомство с колдунами-ноктурнистами.

– Колдуны ночи? Зачем тебе они? Они же рассветники.

– Не понимаю твоего удивления, – сухо сказала она.

– Брось, Морриган. Ты называешь себя рассветной, но как только становится по-настоящему жарко, тут же призываешь на помощь полуночную.

– Обвиняешь меня в лицемерии?

– В попытке усидеть на двух стульях. С одной стороны, казаться не такой, как все…

– Я и есть не такая, как все, – отрезала Морриган.

– …с другой – как и большинство в Пропасти, охотно полагаться на полуночные чары.

Она вспыхнула.

– Да чем тебе не угодила полуночная магия? Тебе, колдуну Пропасти?

– Разве не ты рассказывала мне, что может сделать с человеком обладание темной разрушительной силой?

Морриган подалась вперед, сказала с вызовом:

– Я не собираюсь быть слабой и проигрывать другим. Что до «темной разрушительной силы», я использую ее лишь во благо. И я все контролирую.

– И почему же ты тогда не используешь во благо собственную магию? Мне казалось, магия мира теней, которой ты владеешь, куда могущественнее ноктурнистской.

– Разумеется, – поостыв, фыркнула она.

Многие люди, в особенности далекие от магии как таковой, ошибочно считали колдунов ночи полуночниками. И оттого, что эти понятия созвучны, и оттого, что само слово «ночь» придавало их ритуалам этакую темную окраску. Для многих ночь олицетворяла хаос. Кому, как не Морриган, последовательнице магии истинного хаоса – магии мира теней, знать, что это не так.