Терновый венец

Возможно, издревле, до появления в мире Дану, ночь и была силой, стремящейся уничтожить все упорядоченное и живое. Но теперь, века, тысячелетия спустя, все иначе. Взаимодействие дня и ночи – это отлаженный веками порядок. Баланс.

А ноктурнисты, на самом деле, – рассветные ведьмы и колдуны. От своей братии они отличались лишь тем, что творили ритуалы исключительно по ночам. Их магия не разрушительна: они гадали, ворожили, исцеляли, призывая на помощь силу самой матери-ночи.

Философия ноктурнистов весьма любопытна. Они верили, что в основе их мира был Вечный Мрак. Именно он стал началом, он был целым миром, пока в нем не зародилась жизнь. Пока Дану не принесла людям свет. Однако ноктурнисты утверждали, что Дану подарила людям лишь свою рассветную магию, а магия ночи, магия Вечного Мрака существовала всегда.

Даже после того, как явь разделилась на день и ночь, последняя сохранила в себе куда большую (и куда более древнюю) силу. Ноктурнисты считали, что тень, которую отбрасывали живые и неживые объекты, – не что иное, как кусочек ночи, отвоевавшей себе место среди дня.

– Скажем так… Есть в ноктурнизме кое-какие бонусы, которые моя магия мне не дает. И мне они сейчас нужны.

Раздумывал Дэмьен недолго.

– Есть у меня один приятель… Немного странный, как и все колдуны, которые целиком отдаются своему призванию, но ноктурнист на редкость толковый. Как закончу одно дело, провожу тебя к нему.

В ожидании берсерка Морриган наведалась к Клио. В последнее время обе сестры были заняты. Впрочем, теперь они проводили друг с другом несравнимо больше времени, чем в бытность Морриган полноценной охотницей и наемницей Трибунала.

– Клио? – она постучала костяшками о дверь.

– Заходи.

Комнату заливал свет – Клио никогда не задергивала шторы. Днем открывала спальню солнечным лучам, ночью любовалась на звездное небо. Так было всегда, осталось и поныне – с той лишь разницей, что на звезды смотрели уже не глаза цвета морской волны, а черные зернышки-глазки голубки.

Перемена нисколько не истощила природный оптимизм Клио. В детстве младшая сестра казалась Морриган такой хрупкой и ранимой… С ее отрицанием полуночной магии, с бесхитростным и порой наивным взглядом на мир. Клио смотрела на него с детским восторгом, широко распахнутыми глазами и открытой – а значит, и беззащитной – душой.

После всей этой истории с ее смертью, слепотой и весьма спорным, неполноценным исцелением… Кто-то без конца сетовал бы на несправедливость жизни. Кто-то тонул бы в извечных кошмарах – будучи мертвой, Клио очень близко познакомилась с жутким и беспросветным миром теней. Такие знакомства оставляют не следы – шрамы.

Однако только сейчас Морриган поняла свою давнюю ошибку. Клиодна – истинная Блэр. Ее никому и никогда не сломить.

Сестра сидела на кровати с книгой, написанной шрифтом Брайля. Пусть голубка и помогала видеть, читать ее глазами было очень трудно – слишком сильно птичье зрение отличалось от человеческого.

– Я хотела кое о чем тебя спросить. У Дэмьена есть кто-то? Или… был?

Клио заметно растерялась. Отложив книгу, комкала край песочного покрывала. Морриган сощурилась.

– Ты определенно что-то знаешь.

– Я…

– Я нашла у него в комнате спрятанную спектрографию…

– Морри!

– Да-да, рыться в чужих вещах неправильно, и мне должно быть стыдно. И все-таки. У девушки на спектрографии – шесть пальцев на ногах и очень белая кожа…

В памяти всплыл разговор о жизни Дэмьена в общине лесных ведьм. Странная интонация в голосе, когда берсерк говорил о спасенной им фэйри. Морриган еще гадала: что могло заставить Дэмьена забыть об амбициях и стать заурядным помощником лесных ведьм? Это совершенно не в его характере.

– Он влюбился в фэйри, которую спас, – выпалила она.

Почти обвинение. Морриган неотрывно следила за выражением лица Клио. Судя по вздоху и виноватой гримасе, удар попал в цель.

– В его снах есть что-то о том, что с ней стало? Почему она сейчас не рядом с ним?

– Морри, ты знаешь, я не могу, – с мольбой произнесла Клио.

– Я твоя старшая сестра, а он кто?

– Морри, – в голосе сестры звучал укор.

– Просто намекни, без подробностей и описаний душевных терзаний Дэмьена. Мне все равно это неинтересно, – небрежно добавила она.

– Ага, – фыркнула Клио. Смущенно потупилась, пронзенная яростным взглядом. – Это случилось до того, как я научилась выстраивать границы. Я прошла в его сон по лесным тропинкам, думала, Веда вызывает меня, чтобы поговорить. В общине лесных ведьм был Дэмьен и та девушка. Сияющие, влюбленные… Мне кажется, это был не просто сон, а счастливые воспоминания о былых временах, когда Дэмьен был чуть моложе.

Морриган покачала головой, задумчиво отстукивая ногтями мелодию.

– Значит, он думает о ней, хотя ее нет рядом. Почему? Никогда не поверю, что такой, как Дэмьен, может годами переживать разрыв.

– Боль ранит разных людей, Морри, и ранит по-разному. Не все живут с вечно поднятыми щитами.