Терновый венец

В залитом искусственным светом помещении вместе с Шерлет и Шевонн находилось четверо колдунов. Но смотрела Морриган не на них – не на прямую угрозу. А на Шерлет, что была ремнями привязана к металлическому стулу. Она металась, не в силах сорвать с себя источник боли – отвратительное, похожее на гигантскую личинку существо, присосавшееся к запястью.

– Что за?..

Морриган наконец заметили. Трое колдунов вскинули ладони, ведьма открыла рот, чтобы произнести заклинание.

– Стойте! – приказала Шевонн. Устало вздохнула. – Что вы, Балор вас забери, тут делаете?

Морриган не стала оборачиваться. И без того ясно – Дэмьен последовал за ней.

– Агилийские пиявки, Шевонн? – холодно проговорил берсерк за ее спиной. – Серьезно?

Те, что сосут не кровь, а эфир из крови. Попросту говоря, саму магию.

Не зря продажа чар запрещена в большинстве Верхних городов Ирландии. Процесс разлучения колдуна с его силой осложнен последствиями, в случае с агилийскими пиявками – это сильная боль. Кроме того, если верить донорам магии, это еще и временное или постоянное (зависит от количества потерянной колдовской энергии) опустошение. Апатия, депрессия, хандра…

Все-таки природа – или сама Дану – создавала этих людей одаренными. И теряя дар, цельными быть они переставали.

– Вот каков ваш бизнес, – задумчиво пробормотала Морриган. – Вы продаете чары.

– Ты пришла сюда, не зная об этом? – изумился Дэмьен. – А если бы ты ничего не обнаружила?

Она развернулась, взглянула ему прямо в глаза.

– Наверное, я покажусь глупой идеалисткой, но когда дело касается спасения чьей-то жизни, стоит рискнуть.

– Жизни Шерлет ничего не угрожает, – надменно возразила Шевонн. – И магии мы берем по чуть-чуть, чтобы не допустить опустошения.

– О, какая невероятная заботливость! Прямо-таки воплощение сестринской любви, – ядовито сказала Морриган. – А насчет жизни… Любопытная игра со словами. Вы даже не понимаете, что уже сломали ей жизнь. Постоянной болью, вечным ее ожиданием и вызванными этим страхом кошмарами. Как долго это продолжается?

Старшая из сестер Даффи, не желая отвечать, демонстративно скрестила руки на груди. Впрочем, для Морриган все – или большая часть – уже было ясно.

– Это определенно начала Делма. И раз никто из вас не попал под раздачу любящей матушки вместе с Шерлет, значит, она единственная в вашей семье, кто обладает даром. Вряд ли полуночный, иначе теряется ее ценность. Полуночных колдунов здесь целая… Пропасть. Выходит, рассветный?

– Вероятно, да, – глухо отозвался Дэмьен. – Делма построила в Пропасти империю по продаже целительных чар. Следовало догадаться, что все это время она тянула их из собственной дочери, присосавшись к ней, как агилийская пиявка.

Наверняка Делма и сама не ожидала, что в ее младшенькой вдруг проснется целительный дар. Рассветная магия в Пропасти редка, а позволить себе расхаживать по Кенгьюбери в поисках целителей из Церкви Дану или не принадлежащих к ней могут немногие. Вот Делма и рассудила, что колдовская сила Шерлет, в первую очередь, – выгодная инвестиция.

– А дочери Делмы после смерти матери продолжили ее дело. Надо же какой милый семейный бизнес! Но как ты, Шерлет, Балор тебя забери, могла это допустить?

С гневом и болью пополам Морриган взглянула на младшую леди Даффи.

Она не могла сорвать с ее кожи пиявку – этим она положит начало битве, в которой они с Дэмьеном окажутся вдвоем против дюжины колдунов. Морриган все еще надеялась, что можно обойтись малой кровью. Хотя по правде говоря, не особо хотелось. Хотелось врезать Шевонн прямо по ухоженной светской роже.

– Когда все началось, я была ребенком, – не открывая глаз, слабо проговорила Шерлет. Она продолжала бороться с болью, что знакома ей с детства. – Мы только-только потеряли отца, и мама… У нее было шесть детей, мы голодали, и тут во мне проснулась колдовская сила… Я стала целительницей. Работы в Пропасти оказалось много, но я была слишком маленькой, и меня толком никто не учил. И я… быстро уставала. Сила утекала, словно во мне зияли дыры. Каждый раз требовалась долгая медитация и сон, чтобы восстановиться.

– Увы, сосуд для чудотворной силы оказался несовершенен, – бросила Шевонн.

Уму непостижимо: даже сжившись с ролью истязательницы родной сестры, она находила, в чем ту упрекнуть.

– И вы стабилизировали ее филактерием, – понял Дэмьен. Старших сестер Шерлет он подчеркнуто игнорировал.

– Мама поговорила с каким-то колдуном, и он подсказал решение – заключить мою силу в более надежный сосуд.

– Тот, которому не нужно постоянно есть, спать, жаловаться на нелегкую судьбу и рыдать.

Морриган сжала руки в кулаки. Желание дать Шевонн по лицу становилось нестерпимым.

– Я согласилась. Я думала, так будет лучше для всех. Но вам… – Шерлет нашла в себе силы, чтобы открыть глаза и взглянуть на сестру. – Вам постоянно всего было мало. Денег, артефактов и просто красивых безделушек, боевых колдунов. Вы постоянно боялись, что украдут ваши драгоценности, сбережения или меня – вашу дойную корову.

– А еще тебе запретили одной покидать дом, верно? – предположила Морриган, вспоминая слова Дэмьена.