Терновый венец

Мир вокруг нее находился в постоянном движении. Реальность дрогнула и взорвалась снопом голубовато-серебристых искр, когда какой-то отступник создал портал прямо посреди города, чтобы мгновение спустя эффектно в нем исчезнуть. На край площади, от которой лучами расходились четыре подвесных моста (на каждую из сторон света), приземлилась ведьма верхом на гигантской орлице.

Анимаг в обличье льва оглушительно взревел, припадая на передние лапы перед испуганным торговцем. Наверное, не сумели сговориться в цене. И лучше бы последнему уступить, если не хочет стать обедом для колдуна-зверя.

Полуночная ведьма с зеркалом в руках прямо посреди оживленной площади сплетала себе платье из призванных из иного мира теней. Зеркалица, как и Морриган, что собралась то ли на свидание, то ли на вечеринку.

В Кенгьюбери, в царстве отлаженного порядка, Клио было куда спокойней. Она знала, чего ждать от грядущего дня и от людей, ее окружающих. Здесь же она, еще даже не полноценная рассветная ведьма, не знающая, как управлять собственной (надо сказать, невеликой) силой, ощущала себя маленькой девочкой, которая угодила в полный враждебной магии мир.

Кьяра почувствовала ее настроение или просто была человеком молчаливым, но весь их путь прошел в тишине. На островке, куда она привела Клио, не было домов – ни каменных, ни деревянных. Лишь дюжина палаток, беспорядочно разбросанных тут и там.

– Лагерь шаманов, – объяснила Кьяра. – Мы не большие любители селиться в четырех стенах. Нам открытое небо подавай… или же его подобие.

– Но ты живешь в доме, – с улыбкой заметила Клио.

– В доме, где родился и вырос мой муж. Да.

– Как? Уже? Ой, извини, я не хо…

– Я вышла замуж в семнадцать. Мы любили друг друга с самого детства и знали, что это не изменится. Поэтому не видели смысла ждать удачного момента или возраста, которое общество сочло бы подходящим. С тех пор я живу в доме мужа, но если он умрет, вернусь к своем народу.

Она говорила о возможной смерти мужа так спокойно… Не сразу, но Клио осознала: для шаманов общение с духами – почти привычное явление.

Даже умерев, муж Кьяры всегда будет рядом с ней.

В центре лагеря возвышалась каменная статуя, изображающая человека со змеиной головой. В протянутой руке он сжимал шаманский посох с причудливым рогатым наконечником. У каждой из палаток стояли вырезанные из дерева тотемы, некоторые – высотой в человеческий рост.

Одевались шаманы причудливо и не сказать чтобы скромно: мужчины – в кожаные набедренные повязки (женщины дополняли их кожаными лентами, обтягивающими грудь). Тела и лица украшали разнообразные цветные узоры. Шею и грудь – всевозможные амулеты, бусы и костяные ожерелья.

– Как вы оказались в Пропасти?

– Многие из нас – изгои, – сухо отозвалась Кьяра. – Другие пришли сюда за своей семьей.

Клио кивнула. Как и многие жители Пропасти.

Однако шаманизм всегда казался ей магией светлой, пусть и неразрывно связанной с миром теней. Магией, не несущей в себе отпечатка смерти и разрушения. Что же такого совершили шаманы, вынужденные оставить родной дом и променять настоящее голубое небо на толщу земли с пятью искусственными солнцами? Или все дело в агентах, рьяно следующих установленным Трибуналом законам?

К ним подошел сухопарый мужчина с сединой в волосах, отвоевавшей себе место среди черноты. Он подозрительно взглянул на Клио. Кьяра успокоила его мимолетным касанием ладони к руке и словами: «Она со мной».

Шаман представился Пако-Ташем и провел их в просторный шатер. Тоненькая смуглолицая девчушка с черными волосами, заплетенными в десятки косичек, налила гостьям пряно пахнущего травяного чая. К своей чашке Кьяра не прикоснулась – была слишком занята беседой с шаманом.

– Как Руана?

– Хуже, – на лицо Пако-Таша набежала тень. – А ведь я говорил ей: к чему тебе эти политические игры? До добра они не доведут. И расплаты за ее тщеславие долго ждать не пришлось.

– Не тщеславие, папа, – мягко произнесла Кьяра. – Руана хотела изменить мир к лучшему. И начать она собиралась с Пропасти.

Клио закашлялась – наспех проглоченный чай попал не в то горло. Если Кьяра стала изгнанницей за свидетельствование против мэра Керрейна… значит, отец шаманки последовал в Пропасть за ней? Мелькнула несвоевременная мысль: ее собственный не хотел даже участвовать в жизни дочерей. Клио вздохнула. К счастью, занятые разговором, Кьяра и Пако-Таш ничего не заметили.

– Шаманы всегда держались в стороне от дел Высокого Собрания и от гонки за короной… Что если мы были слишком малодушны и трусливы? Что если Руане действительно удалось бы стать королевой? – с вызовом продолжала Кьяра. – Ей по силам изменить сложившийся в Пропасти порядок, который вернее бы назвать хаосом, и остановить текущие по подземелью реки крови.

Пако-Таш резко мотнул головой, не только жестом, но и всем своим видом выражая несогласие.

– Бороться со зверьем нужно их же методами. Руана все равно бы так не смогла. А теперь она умирает, а мы бессильны ей помочь.

– Именно поэтому я и привела сюда Клио.