Терпень-трава

Вижу, «пристрелка» закончилась, пора брать инициативу в свои руки.

– Так, в чём дело, господа? Говорите. – Потребовал я.

– Дело в том, что ты, председатель… – Открыл рот чёрный, средних лет мужчина, с правильными чертами лица, высоким лбом, красивыми чёрными глазами, правильным носом, хорошо очерченными яркими, полными губами азиат, средней же наружности. Явно не качок, значит, старший группы. Это для него сейчас спутники готовили эффект лёгкого устрашения, как этап. Голос почти ровный, но заметно на грани срыва в угрозу.

– А чего это вы тут, извините, тыкает! – подскочила Валентина Ивановна, абсолютно не въезжая в привычный для наших гостей табель о рангах, взъярилась на него. – Мы вас тут знать не знаем, и знать не хотим… А они тычут… Вы тут не дома…

Совсем недвусмысленно прозвучала фраза для чёрного. Он сажал губы. Лицо сразу изменилось, стало не приятным, как меняется чистый лист бумаги, вымокнув, например, в воде.

– Помолчите, девушка. С вами не разговаривают. – Не глядя на неё, почти не разжимая губ, прошипел он.

– Да я сейчас милицию позову… Людей!.. – Валентина Ивановна даже привстала.

– Тише, девушка. Какая милиция, каких людей… в такой-то глуши, – гости задорно рассмеялись. – Ни почты тут, мы знаем, ни телеграфа. На деревне два калеки: ты, да председатель…

– Они ещё не калеки… – с намёком, как бы между собой, замечают качки.

– Это не проблема… – с усмешкой пожимают плечами.

– Чего это вы тут разугрожались? – Это уже моя очередь злиться. Хозяин я или нет, в конце концов. Угрожающе наваливаюсь на стол. – Вы зачем сюда приехали? Что вам здесь нужно. Говорите.

– Вот, хороший вопрос. Сразу бы так…

– И что? – в упор гляжу на чёрного. Он, так же смотрит на меня. Сколько же в его глазах ненависти! Бедняга! Лицо застыло маской.

– Вы тут наше хозяйство… эээ… загубили… – начал чёрный.

– Какое ешё ваше хозяйство? Где? Что вы мелете? Тут сроду никакого чужого хозяйства не было, только наше… Или вы про занюханную чайхану на дороге говорите?

– И про неё тоже, начальник, – сверкнул глазами чёрный. Свита устрашающе кривили лица. – Мы говорим про не большой участочек земли. Земли! Понятно?

– А, так они говорят про коноплю, Валентина Ивановна! – Обрадовано вырвалось у меня, а я-то думал… – Так это вы, значит, там напакостили на нашей земле!

– Что значит напакостили… Думай, что говоришь.

– А вы не пугайте!

– Мы пока информируем, не пугаем. И заявляем: это вы нам напакостили… Вы! Знаете на сколько бабок вы с этим влетели, нет?

– С какой это стати? – интересуюсь я.

– Какие ещё бабки? – переспрашивает Валентина Ивановна.

– Если б не вы…

– Постойте! – Валентина Ивановна грозно стучит пальцем по столу. – Хватит нам очки здесь втирать, не маленькие. Теперь вы послушайте нас, господа хорошие! Вас сюда никто не звал, и никто не разрешал здесь хозяйничать, тем более таким образом. Вы, варвары, не спросясь тайно пришли к нам домой, втихую нагадили, а когда вам хорошенечко всыпали, на нас же всё и свалить хотите? Шалишь, мальчики, не выйдет.

– У нас выйдет!

– А вот, хрена! Не выйдет! – Подчёркиваю я. – Правильно Валентина Ивановна говорит. Ваши действия вне закона. Если вам одного УБНОНа на этот раз не хватило, найдётся другое средство.

– Что? Что ты сказал, ублюдок?

– Я сказал: ещё раз к нам с этим сунетесь, не так получите.

– Да мы из вас…

– Какие права, дурак, какой закон? Вы что, с луны свалились, или до вас, до деревни, не дошло ещё с кем вы разговариваете. Вам говорят: если вы не погасите наши убытки, мы вас в порошок сотрём, вместе с вашим вонючим навозом смешаем, с землёй вашей дерьмовой…

– А вот хрена вам, дерьмовой! – я показал им две фиги с обеих рук. Пропадать, так с музыкой. – Вот так вот! – для убедительности даже покрутил ими. – Ни больше, ни меньше!

– Чего! – взвился чёрный, поднимаясь. – Что ты сказал?

Продолжить он не успел. Дверь за его спиной громко хлопнув о стену открылась, в комнату, один за другим, шумной толпой ввалились наши поселковые мужики, и женщины. Кто с плотницкими топорами в руках, кто с вилами, некоторые с охотничьими карабинами… Задиристо расталкивая сидящих, прошли мимо и встали с нами в ряд. Против непрошенных гостей.

– Ого! – Воскликнул молодой качок.

– Не «ого», – парирую. – А выметайтесь отсюда. Да побыстрее. От греха подальше. И не приезжайте больше. Себе дороже будет.

– Ну, председатель, ты нарвался! – поднимаясь, в злобе шипит чёрный. – Тебе это так не пройдёт.

– Он ещё пугает, нехристь! – защёлкали затворы карабинов. Огневая мощь явно была на нашей стороне. И в численном выражении тоже.

– Председатель, – как бы между прочим спрашивает Митронов, это он, понимаю, войско собрал, молодец, мужик. – Может всадить этому, чёрному в глаз, как белке? Запросто, бывало, попадал. А тут – вовсе рядом.

– Эй, тихо-тихо, дядя! – Невольно прикрываясь рукой, нервно выкрикнул чёрный, подаваясь за широкую спину молодого качка. – Не шутите с оружием.