Терра

Бадди помолчал, затушил сигарету. Было в его движениях что-то удивительно легковесное, безмятежное, как будто он просветленный буддист, за жизнь до выхода из Сансары, не меньше.

– Лисы – превосходные манипуляторы, – сказал он, и я почувствовал эти теплые волны вокруг, он заставлял меня сосредоточиться на его словах, демонстрировал. – Но наши способности слегка преувеличены, иначе в мире не было бы принято ни одного неверного политического решения.

И вправду, я чувствовал себя в здравом уме и светлой памяти, мне не хотелось немедленно согласиться на все его предложения.

– Если я скажу тебе сейчас, иди-ка в крестовый поход на Ближний Восток, за Иерусалим, за Гроб Господень и за Прекрасную Даму, ты только покрутишь пальцем у виска.

И я покрутил.

– Но в то же время ты сосредоточен на мне, более восприимчив, тебя меньше отвлекают твои повседневные заботы. Ты мне внимаешь.

И вправду. Я обнаружил, что не думаю ни о чем, кроме его слов, что разбираю их по косточкам.

– И если мне удастся привести верные аргументы, ты согласишься на мое предложение. Я уверен.

Не то чтобы он меня гипнотизировал. Скорее наоборот, сознание мое было совершенно, приятно ясным. Если бы Бадди не предупредил меня, что оказывает сейчас какое-то там лисье влияние, я бы подумал, что протрезвел и настроение у меня улучшилось, только и всего.

– Я хочу быть с тобой честным, Борис. Настолько, насколько это возможно.

– Тогда откуда ты знаешь мое имя?

Бадди пожал плечами.

– Я за тобой следил. Не сам, конечно. У меня дел достаточно. Собирал информацию. Кто такой, как живешь, как часто бываешь в городе. Но, самое главное, занимаешься ли нашими звериными делами. Мне не нужен кто-то, готовый жизнь свою положить ради сомнительных идеалов. Меня интересуют животные, живущие сегодняшним днем.

Бадди был со мной искренним, ну или это я так думал.

– Я еще никогда не работал с крысами. Но мне бы очень хотелось. Чрезвычайно выносливые, с лучшим обонянием, огромным количеством незаметных братьев и сестер. Представляешь себе, какую пользу ты можешь принести?

Старательно он так обходил свою цель, круги вокруг меня наворачивал. Вроде как я уже понимал, к чему Бадди клонит, – по часам его, манере разговора, особой изворотливости, но сказать об этом вслух не мог.

Бадди пригладил волосы, поглядел на небо, а я ничего, кроме него, не видел, ни о чем не думал. И не вспомнить уже, что вокруг было, ездили ли мимо нас машины, ходили ли люди, летали ли высоко над нами самолеты. Обычно я все мелочи подмечаю, а тут как выключили меня. Я был отдельно от всего на свете, Бадди стал и портретом, и пейзажем, и натюрмортом, и только на него я смотрел.

– Мне необходим маленький помощник. Твои братья и сестры могут проникнуть в любое или, по крайней мере, почти в любое помещение. Они могли бы узнать для меня кое-что. И ты мог бы для меня кое-что узнать.

Такой у него был тягучий, карамельный голос, тянется, тянется сладкая нить, а ты за ней только следуешь.

– Кокаин. Ты пробовал кокаин?

Я молчал. О таких вещах вслух да в ненадежной компании стремновато. Один раз пробовал, ну конечно понравилось.

– Вижу, что было, – сказал Бадди. – Ну да ладно. Мне требуется хороший нос. Чтобы проверять чистоту товара. Моя, так сказать, переносная химическая лаборатория.

– Чего, о людях, что ль, заботишься?

Бадди засмеялся:

– Это у нас в крови, – и тут же он стал чуть серьезнее. – На самом деле нет. Раз уж я раскрыл тебе самый главный секрет, можно говорить и о тонкостях. Чем более чистый продукт к тебе попадает, тем больше ты сможешь добавить примесей и, соответственно, заработать сам.

Он говорил, как старший брат, которого у меня никогда не было. Может быть, потому что Бадди знал, что на мне сработает. Меня не оставляло ощущение, что тон он выбрал соответственный мне, как иногда кавалер выбирает платок в нагрудный карман под стать платью дамочки.

– Это маленькая помощь. Без нее я вполне могу обойтись. Но нет предела совершенству.

Он цокнул языком, снова глянул на меня со странной ребячливостью, неожиданным смешком.

– И плачу своим людям я хорошо. Очень.

Фразу эту он будто в фильме подслушал, и сам это понимал. Бадди любил над собой посмеяться.

– Ты мне чего предлагаешь?

– Ты все прекрасно понял, Борис. Ты сообразительнее, чем хочешь казаться. И мне кажется, что у тебя проблемы с самоопределением.

– Нет у меня никаких проблем.

– Значит, я ошибаюсь, – спокойно согласился Бадди. – И тем не менее, подумай обо всем об этом. У меня нет нужды в том, чтобы за тобой бегать. Я предлагаю один раз, и это – хорошее предложение.

– Слушай, – вдруг спросил я. – Но ты-то почему не занимаешься своим делом? Все бы у тебя было: и власть, и деньги. Знай себе сиди, разговаривай с сильными мира сего вот так приятно.

– О, – сказал Бадди. – Это тема для долгой беседы, даже слишком. Если коротко, я верю в то, что наша молодежь должна выбирать сама. И нет ничего страшного в свободе. А вот попытки сохранить мир таким, какой он есть, наоборот, ведут к провалу. Анитья.

– Чего?