Терра

Костик ей, конечно, все говорил про то, что его надо будет отправить родственникам в гробу, чтобы съели его. Такая, говорил, традиция, очень важная для души моей, без этого мне там счастья не будет, горя нахлебаюсь.

Ну, пропаганда атеизма свое дело сделала, и жена Костика сочла все это опиумом для народа (пусть и такого странного, как мы, крысы), погребла его как положено, памятник поставила с серпом и молотом, написала:

«Так рано ушедшему, так долго любимому».

Только рано ушедший никуда не ушел.

У нас так: не съедят тебя, маешься пару лет, ничейной душой своей, а потом пропадаешь без следа, словно и не было тебя, ухаешь в черную яму, как в страшный сон. Ни искорки от тебя, так считается.

Но все это чудесами всякими сопровождается.

Во-первых, земелька нас просто так не принимает, если там не косточки, то она не дура, уж как-нибудь гроб-то вытолкнет, во-вторых, душа ничейного покойника, она всем видна, пока пропадом не пропадет, вот Костик людям и мерещился.

В городе прозвали его опойцой, говорили, можно увидеть, как он ночью шастает, потом под окном своим встанет и стоит, смотрит.

Иногда Костик звал:

– Томочка! Томочка, зачем мне памятник с серпом и молотом, Томочка, мне бы только гробик до Нижневартовска доставить. Доставь, а?

Он был человек незлобивый и после смерти таковым остался. Сядет на скамейку и сидит синий.

Томочка чуть с ума не сошла, конечно, поседела вся, ночами не спала. Охуев изрядно, решила Томочка как-нибудь мужу подсобить и, под предлогом перезахоронения на малой родине, сообразила отправить гроб по адресу.

Значит, пришла на кладбище с могильщиками, с бумагой официальной, а гроб уже лежит, дожидается.

Ну, и поехал гробик в Нижневартовск. Привезли, доставили в квартиру одного оставшегося из братьев – старшего. Звали его, ну вы догадаетесь, Шустов Иван, и у него сыновей двое – Виталик и Колечка, обоим любопытно, чего там гроб приехал.

Гроб поставили, а под столом червячки белые шуруют, по всей квартире потом их еще месяца два находили.

– Вот, – сказал дед отцу моему и дяде. – Это ваш дядя, Костик. Очень хороший человек. На тебя, Колька, похож.

И открыл гроб.

Но у истории этой счастливый конец. Съели они Костика, и душа его успокоилась, место свое нашла и там отдохнула.

А мораль какая? Мораль, она в чем? Честное слово, тут даже есть жизнеутверждающая такая идея.

Мы все, живые и мертвые, составляем единую ткань мироздания, и никто нас не разлучит, так крепко мы связаны, сама смерть не отберет у нас любимых, и она бессильна.

А вроде бы высшее проявление черноты, в пику жизни жизнь забирает.

Когда я был маленьким и слушал о том, как в мир пришла смерть, пробралась сквозь разум человеческий во все сущее и отравила его, мне почему-то представлялось, что она воровала в небытие кусочки чего-то прекрасного. Высохла капля росы – тоже смерть, пусть и маленькая, исчезло из мира что-то. Бабочка сгинула – и это смерть, а красивая ведь была. И так до самых высоких материй. То ли в «Эдде», то ли в «Калевале» было такое: умирает скот, умирает друг, умирает и сам человек.

Копаешь или нет, все одно – отравлен мир.

А все-таки, разве в каком-то смысле мы не умудрились победить? Разве память – это не огромное полотно, где мы сплетаемся душами, где никто не забыт и ничто не забыто? Пусть моя память короткая, но у души, у сердца есть другая память.

Я наверняка об этом уже говорил, но тут обязательно повторю, без этого никак. Я хочу это золотыми буквами на планете Земля выжечь.

Пусть я не знаю первое дитя Матеньки, не знаю, чего ему хотелось, каким оно выросло и кем стало, но это дитя, повзрослев, воспитало своих детей и вложило в них что-то от себя, и эта крупинка, золотая песчинка вечной жизни, путешествовала многие поколения до самого меня.

Что происходит с призраками, которых больше никто не видит?

Господи боже мой, да ничего хорошего, таков наш мир, но разве не стоит держаться за него всеми силами? Делать детей и научные открытия, картины и книги – короче, быть?

Такая штука.

А я, в общем, поехал в свое гнездышко, о котором не знала ни одна живая душа.

Это была маленькая квартирка в Комптоне, где, как это обычно говорят крутые парни, даже копы ходят парами. Отличное место, чтобы затаиться. Очень крысиное.

Крыс, кстати, было достаточно. Я купил квартирку по дешевке, вроде бы хозяина пристрелили, а дочка его хотела свалить к едрене фене из этой дыры. Ну и мы славно договорились.

Я как бы тайно от своей жизни всегда чего-то такого ожидал, пусть и не был готов по-настоящему. На этой квартире я был только один раз, привез зубную щетку, пасту, мыло, бритву, ящик водки, ящик консервированных митболов (на хуя?) и ящик хлопьев для завтрака.

Ну да ладно, мог бы привезти и ящик яблок, и ящик помидоров – мне, крысе, и гнилое не впадлу есть, я бы мог с помойки питаться, только невкусно.

Еще привез аптечку, представлял, что все будет как в кино, приеду сюда с красивой девушкой (ну, по крайней мере, с Мариной), которую спасу от некоей транснациональной ОПГ, и она меня будет лечить любовью и неприкосновенным запасом обезбола и бинтов.