Территория бреда

Со временем я начал замечать, что его активность проявляется в основном весной и летом. Деньги в этот период Миха тратил особенно рьяно. Как-то после весеннего сезона он спустил большую часть зарплаты на различные жизненно необходимые, по его словам, вещи: доски с гвоздями Садху, три гири весом шестнадцать, двадцать четыре и тридцать два килограммов, из которых с трудом он мог осилить только первую, дорогостоящий атлас по анатомии ЦНС, тележку книг, выбранных исключительно благодаря красивым обложкам, коробку различных витаминов и бадов и пару десятков безделушек с Алиэкспресс. Остальные деньги он потратил на трех девушек, с коими был в свободных отношениях на тот момент.

В силу своей активности Миха жить не мог без спорта. По крайней мере, мне так казалось сначала.

Сначала он взял у друга сварочный аппарат и приварил трубу к металлической раме двери, соорудив импровизированный турник, о который все постоянно бились головами.

Потом взял две канистры из-под масла и насыпал в них доверху старых свинцовых грузиков для колес, но снаряды оказались слишком тяжелыми. Тогда Миха сдал их содержимое на металлолом, а на вырученные деньги купил крюки, которые крепил к ногам, цеплял за свой «турник» и висел так вверх ногами, пока голова не начинала кружиться. Как правило, в итоге ему приходилось звать кого-нибудь на помощь, так как у самого сил не хватало слезть.

Миха насмотрелся роликов на Ютубе, где здоровенный мужик гнет гвозди, арматуру и подковы руками, и захотел научиться так же. Он купил огромный настраиваемый эспандер, охапку гвоздей разной величины, всевозможные утяжелители и тренажеры для развития силы хвата и рук в целом. Но весь этот инвентарь так и лежал бесхозной кучей металла, которую нам постоянно приходилось перекладывать с места на место.

Изначально мне казалось, что Миха постоянно в тренировочном режиме. Что помимо работы, где ему приходилось тягать огромные колеса, он еще всегда и везде отжимался, подтягивался, приседал, качал пресс, бегал, прыгал на скакалке, таскал на себе коробки с дисками, гири, детали от автомобилей и даже здоровенные камни.

Но в итоге я понял: частенько его тренировки растягивались на часы не благодаря своей интенсивности, а потому, что Миха постоянно отвлекался на соцсети, перестановку снарядов в нужном порядке, походы в туалет и за водой, фиксирование неожиданных «гениальных» мыслей, и на прочие несущественные дела. А сами тренировки проходили не так уж и часто, особенно когда заканчивалось лето и начиналась его самая нелюбимая пора: осень – зима.

Как только последнее августовское тепло уходило, а листья чуть-чуть желтели, Миха становился менее разговорчивым и активным. Все реже его можно было увидеть за тренировкой или за новым занятием. Он с трудом и недовольством выполнял свою работу. Постоянно опаздывал. Всегда чисто выбритое летом лицо покрывалось неопрятной щетиной, а порой даже бородой.

С приходом осени Миха переставал стричься, начинал ходить в одной и той же одежде, расставался со всеми своими девушками и предпочитал одиночество. Он больше не изучал языки, не наводил полнейший беспорядок, не вел себя как ураган. Он постоянно жаловался, что ненавидит свою работу и грозился уволиться в любой момент, но не уходил, ибо ему не хватало на это сил.

В таком состоянии Миха никак не реагировал на шутки, не понимал сарказма и не любил шумные вечеринки, предпочитая сидеть в тишине дома и пить пиво. В эту пору Миха брал выходные при первой возможности и договаривался с коллегами, чтобы приходить позже, ибо вставать по утрам ему становилось совсем тяжко.

Я как-то сразу условно поделил его поведение на состояние упадка и активности.

В активной фазе Миха всегда был неусидчивым, неугомонным и любопытным. Однажды он взял пистолет для накачки колес, выдающий воздух под давлением в восемь атмосфер, засунул себе в нос шланг и нажал спусковой крючок. По его же словам ощущения были такие, будто мозги через уши вылетают. К счастью, обошлось просто испугом.

В другой раз он решил проверить, до какого максимума можно накачать старое колесо с камерой внутри. Точное давление узнать не удалось, потому что колесо взорвалось и оглушило Миху настолько, что он полчаса разговаривать не мог.

В состоянии упадка Миха чаще всего очень болезненно реагировал на любую активность вокруг него. Разговоры с коллегами, взаимодействие с клиентами, встречи с друзьями, присутствие детей и шумных взрослых, музыка, дребезжание телевизора, постукивание ветки дерева о стекло, звук шагов, шуршание бумаги, даже собственные движения и дыхание – все это вызывало у него раздражение и душевную боль.