Территория книгоедства

Я в трамвай холодный сяду
и поеду, как всегда,
от Михайловского сада
до Калинкина моста.

Промелькнет моя столица

с фонарями на мостах.
Чьи-то жизни, чьи-то лица,
постовые на постах.

Вот у дома моя мама

тащит сумку, в сумке хлеб.
А ей лет еще так мало,
ах как мало маме лет…

Мой трамвай дрожит на рельсах

и не знает сам того,
что кусок судьбы отрезав,
возвращает мне его.

Вот Покровкою проехав,

где серо́ от воробьев,
меж домами слышу эхо
позабытое, мое.

Я прислушиваюсь чутко:

кто там песенку поет?
И какой такой мальчутка
по Аларчину идет

в детских стоптанных ботинках,

пар морозный изо рта?
Знаешь, в этих фотоснимках
нету смысла ни черта.

Мой трамвай идет как пишет.

На Садовой тает снег.
Это кто мне в спину дышит,
чей такой знакомый смех?

Обернусь, а там, где в камень

упирается вода,
только небо с облаками
над горбушкою моста,

только чаек крик беспечный,

только памяти укор
и трамвайный этот вечный,
этот пьяный разговор.

Александр Етоев

«Три мушкетера» А. Дюма

Несколько раз я слышал странное мнение, что «Три мушкетера» Александра Дюма – книга вредная и ненужная и что ее не следует давать читать детям. Потому что ее герои занимаются черт-те чем: пьют вино, дерутся на шпагах, развратничают, воруют бутылки через дырку в потолке магазина, убивают женщину и так далее и тому подобное. Первый раз такое мнение я услышал на писательском семинаре в Дубултах в 1990 году от кого-то из молодых писателей. Второй раз я услышал такое мнение от одного известного питерского фантаста из семинара Б. Н. Стругацкого. Третий раз я услышал аналогичное мнение от старой дамы, профессорши, университетской преподавательницы, рассуждавшей на эту тему в какой-то радиопередаче.

Она вообще выступала за запрещение много чего в русской и нерусской детской литературе: в частности, книги и фильма о Малыше и Карлсоне, потому что Карлсон, во-первых, живет на крыше, а значит – бомж и уже одним этим подает дурной пример для подростков, во-вторых, он все время врет, без меры ест сладкое, подставляет вместо себя других, когда требуется отвечать за содеянное, и прочее и тому подобное. Запрещению подлежат Буратино и Винни-Пух – практически по тем же причинам, сказка про Машу и трех медведей – за то, что маленькая ее героиня пришла в чужой дом, все там съела, поломала, а потом убежала от заслуженного наказания.

Вот и мушкетеры Александра Дюма угодили под каблук этой дамы. А такой переворот в ее мыслях произошел после посещения США, где борьба за политкорректность достигла таких масштабов, что в некоторых штатах Америки запретили Тома Сойера с Гекльберри Финном и изъяли все подозрительные места из классических детских книжек.

Так что, дорогие читатели, пока еще на школьных дворах не пылают костры из книг, в которых политкорректность недотягивает до необходимого уровня, срочно покупайте «Трех мушкетеров» и читайте, перечитывайте, давайте читать другим. Пока не настал День Гнева.

Тургенев И

1. У Ивана Сергеевича Тургенева были очень своеобразные литературные вкусы. Вот что он говорил Некрасову, когда тот в «Современнике» напечатал «Полиньку Сакс», первое произведение начинающего тогда А. В. Дружинина, известного впоследствии литературного критика и основателя Литературного фонда:

Вот это талант, не чета вашему «литературному прыщу» (Достоевскому. – А. Е.) и вознесенному до небес вами апатичному чиновнику Ивану Александровичу Гончарову. Эти, по-вашему, светилы – слепорожденные кроты, выползшие из-под земли: что они могут создать? А у Дружинина знание общества… И как я порадовался, когда он явился вчера ко мне с визитом – джентльмен!..