Tertium Organum: ключ к загадкам мира, изд. 2-е

Чтобы понять психологию игры, нужно пережить эмоции игрока; чтобы понять психологию охоты, нужно пережить эмоции охотника; психология влюблённого непонятна сухому и холодному человеку; состояние ума Архимеда, выскочившего из ванны, непонятно мирному гражданину, смотрящему на него как на сумасшедшего; чувство бродяги по земному шару, вдыхающего морской воздух и смотрящего на морской горизонт, непонятно человеку, удовлетворяющемуся своей оседлой жизнью. Чувство верующего непонятно неверующему, и чувство неверующего непонятно верующему. Люди потому так плохо понимают друг друга, что они живут всегда разными эмоциями. И они понимают друг друга только тогда, когда одновременно испытывают одинаковые эмоции. Народная мудрость хорошо знает этот факт: «сытый голодного не разумеет», — говорит она, — «пьяный трезвому не товарищ», «рыбак рыбака видит издалека»…

В этом взаимном понимании или в иллюзии взаимного понимания, при погружении в одинаковые эмоции, лежит одно из главных очарований любви. Об этом очень хорошо писал Мопассан в маленьком эскизе «Одиночество». В этой же иллюзии — секрет власти алкоголя над человеческими душами, потому что алкоголь даёт иллюзию общения душ, и одновременно у двух или нескольких людей возбуждает фантазию.

Эмоции — это цветные окна души, цветные стекла, через которые душа рассматривает мир. Каждое такое стекло помогает найти в рассматриваемом объекте те или другие краски, но оно же мешает найти противоположные. Поэтому совершенно справедливо говорят, что одностороннее эмоциональное освещение не может дать правильного представления об объекте. Ничто не даёт такого ясного представления о вещах, как эмоции, и ничто так сильно не вводит в заблуждение, как эмоции.

Каждая эмоция имеет смысл своего существования. Хотя ценность эмоций с точки зрения познания различна. Есть эмоции нужные, важные, необходимые для познания жизни, и есть эмоции, которые больше мешают, чем помогают понимать.

Теоретически — все эмоции служат познанию; все эмоции возникли вследствие узнавания того или другого. Возьмём какую-нибудь эмоцию из самых элементарных, скажем, эмоцию страха. Несомненно, есть отношения, которые можно познать только страхом. Человек, который никогда не испытал чувства страха, не поймёт очень многого в жизни и в природе; не поймёт многих главных мотивов жизни человечества. Что же кроме страха перед голодом и холодом заставляет работать большинство людей? Он не поймёт очень многих отношений в животном мире. Например, никогда не поймёт сущности отношения млекопитающих к пресмыкающимся. Змея возбуждает чувство отвращения и страха во всех млекопитающих. Этим отвращением и страхом млекопитающее познаёт природу змеи и отношение этой природы к своей, и познаёт правильно, но строго лично, только со своей точки зрения. Что такое змея сама по себе, эмоцией страха животное никогда не познает. Что представляет собой змея сама по себе, не в философском значении вещи в себе, а просто с точки зрения зоологии (а не с точки зрения человека или животного, которого она укусила или может укусить) — это можно познать только интеллектом.

Эмоции соединяются с различными Я нашего сознания. Одна и та же, на первый взгляд, эмоция может быть соединена с очень маленькими «Я» низших плоскостей сознания и с очень большими и высокими «Я» души и духа. И в соответствии с этим роль и значение этой эмоции в жизни могут быть очень различны. Установлению постоянного Я больше всего мешает постоянная смена эмоций, из которых каждая называет себя «Я» и стремится захватить власть над человеком. И это особенно мешает, когда эмоции появляются и проходят в низших областях психики. Это так называемые личные эмоции. Название не вполне правильно, так как эти эмоции больше принадлежат внешнему миру и телу, чем личности, в строгом смысле этого слова. Личными эмоциями правильнее было бы назвать эмоции души и духа, т. е. принадлежащие истинной личности человека. Но обычно это название даётся эмоциям низших областей психики. Это можно объяснить ещё так — эмоции на высших плоскостях знают, что они не есть личность (хотя они ближе к личности), а на низших плоскостях принимают и выдают себя за личность, представляют собой как бы псевдоличность.

Признак роста эмоций — это освобождение их от псевдоличного элемента и переход на более высокие плоскости. Освобождение от псевдоличных элементов усиливает познавательную силу эмоций, потому что, чем больше в эмоции псевдоличных элементов, тем больше может она вводить в заблуждение. Псевдоличная эмоция всегда пристрастна, всегда несправедлива уже одним тем, что она противопоставляет себя всему остальному.

Таким образом, познавательная сила эмоций тем больше, чем меньше в данной эмоции элементов себя [самого], т. е. тем больше сознания, что эта эмоция не есть «Я».

* * *