Tertium Organum: ключ к загадкам мира, изд. 2-е

Сознание человека начинает проникать в родственный ему самому мир ноуменов. При этом заменяется взгляд человека и на явления феноменального мира. Явления могут вдруг получить в его глазах совершенно другую группировку. Как мы уже говорили, одинаковые вещи могут оказаться разными, разные — одинаковыми; совершенно отдельные, несвязанные вещи могут оказаться частями одного большого целого какой-нибудь совершенно новой категории; а вещи, кажущиеся неразрывно связанными, составляющими одно целое, на самом деле могут оказаться проявлениями разных сознаний, не имеющих между собой ничего общего и даже не знающих о существовании друг друга. Таким, то есть состоящим из разных сознаний, представляющим собою как бы поле битвы разных сознаний, может оказаться всякое целое нашего мира: человек, животное, планета.

В каждом целом нашего мира мы видим множество противоположных тенденций, наклонностей, стремлений, усилий. Каждое целое — как бы арена борьбы множества противоположных сил, из которых каждая действует сама по себе, стремится к своей цели, обыкновенно к разрушению целого. Но взаимодействие этих сил составляет жизнь целого. И во всём всегда действует нечто, ограничивающее деятельность отдельных тенденций. Это нечто — сознание целого. Установить существование этого сознания путём аналогии с собой или при помощи общения с ним и обмена мыслями мы не можем. Но нам открывается новый путь. Мы видим отдельную, совершенно определённую функцию (сохранение целого). За этой функцией мы предполагаем отдельное нечто. Отдельное нечто, имеющее определённую функцию, невозможно без сознания. Если целое обладает сознанием, то и отдельная тенденция или силы тоже должны обладать сознаниями. Тело или организм является точкой пересечения линий этих сознаний, местом встречи, может быть, полем битвы. Наше Я — это и есть поле битвы, на котором в каждый данный момент берёт верх та или другая эмоция, та или другая привычка, наклонность, подчиняя себе в данный момент остальные и отождествляя себя с «Я». Но и «Я» — существо, имеющее свою жизнь, только плохо сознающее, из чего оно само состоит, и связывающее себя то с одной своей частью, то с другой. Имеем ли мы основание предполагать в органах и членах тела, в мыслях и эмоциях человека [некие] существа? Имеем, так как знаем, что ничего бессознательного не существует, и всякое нечто, имеющее отдельную функцию, должно иметь отдельное сознание и, может быть, названо существом.

Все сознания, которые мы можем предположить в мире многих измерений, могут не знать друг друга, то есть не знать о том, что мы их связываем в разные целые в нашем феноменальном мире, как вообще они могут не знать нашего феноменального мира и его отношений. Но себя самих они должны сознавать, хотя степени ясности их сознания мы определить не можем. Оно может быть и яснее нашего, и может быть туманнее, находиться как бы во сне. Между этими сознаниями может идти непрерывный, но плохо сознаваемый обмен мыслей, подобный обмену веществ в живом теле. Некоторые чувства они могут испытывать сообща, некоторые мысли могут возникать у них как бы сразу у всех, под влиянием общих причин. По линиям этого внутреннего общения сознания должны разделяться на разные целые, совсем непонятных нам или отчасти предполагаемых категорий. Сущность каждого такого отдельного сознания должна заключаться в том, что оно должно знать себя и свои ближайшие функции и отношения; оно должно чувствовать вещи, аналогичные себе, и должно иметь возможность рассказывать о себе и о них, то есть это сознание должно заключаться в том, что перед ним всегда должна стоять картина самого себя и ближайших отношений. Оно как будто вечно пересматривает эту картину и немедленно передаёт её другому сознанию, вступающему с ним в общение.

Существуют или не существуют эти сознания в других разрезах мира кроме нашего, мы при существующих условиях нашего восприятия сказать не можем. Ощутить их может только развитая интуиция, т. е. уже изменённое сознание. Наше обычное сознание чересчур поглощено ощущениями феноменального мира и самим собой, и поэтому не отражает впечатлений, приходящих от других сознаний, или отражает так слабо, что они не фиксируются у него в сколько-нибудь заметной форме. И наше сознание не даёт себе отчёта, что оно находится в постоянном общении с ноуменом всего окружающего — и близкого, и далёкого; с сознаниями, подобными ему и совершенно различными; с сознанием всего в мире и с сознанием всего мира. Если же впечатления, приходящие от других сознаний, настолько сильны, что [наше] сознание ощущает их, то оно немедленно проектирует их во внешний феноменальный мир и ищет для них причину в феноменальном мире, совершенно так же, как двумерное существо, живущее на плоскости, ищет на своей плоскости причины впечатлений, идущих из высшего мира.

* * *