Тертон

Стас оторвался от окна и осмотрел веранду. Никакой внутренней отделки, кирпичная стена даже не замазана, а между кирпичами выпирает засохший и окаменевший раствор, который никто в свое время не потрудился срезать шпателем. Щели между стенами и потолком из квадратов древесноволокнистой плиты (вкратце ДВП) законопачены соломой и трухлявыми тряпками, с потолка свисает лампочка — не энергосберегающая, а обычная, с нитью накаливания и точками мушиных какашек. Рамы в окнах деревянные, выкрашенные серой краской с обильными потеками. Пол тоже из неструганных, но отполированных ногами в центре помещения досок с щелями.

При виде выключателя — самого дешевого, такой стыдно даже в сарае установить — Стас подскочил к нему и нажал на кнопку. Лампочка, к его изумлению, загорелась сильным желтоватым светом, а единственное окно превратилось в черный прямоугольник. Значит, электричество все-таки дали…

Стас распахнул внутреннюю дверь, деревянную, перекошенную, рассохшуюся, вошел в коридор, сразу включил свет и здесь. Заглянул в каждую комнату, иногда зовя Никиту — с каждым разом все тише и неуверенней. Дом явно был необитаем, и давно. Здесь стоял особенный нежилой запах. Люди не жили здесь по меньшей мере несколько лет, хотя кое-какие следы человеческого пребывания оставались: потемневшие захватанные края дверей без ручек, покрытые темными жирными пятнами выключатели и скверно побеленные стены вокруг них, продавленный диван и ветхое постельное белье на кроватях. Все было покрыто толстым слоем пыли, во всех углах трудолюбивые пауки наплели целые паутинные города.

Три комнаты когда-то были оклеены одинаковыми серыми обоями, без рисунков и текстуры, и под потолком почернели в виде пятен… Словно бы тут жгли костер и сильно чадящую керосиновую лампу… или специально жгли обои чем-то вроде зажигалки, так как пятна отдаленно походили на фигуру человека, сильно искаженную и уродливую…

В одной из комнат — там, где в детстве обретался сам Никита, насколько помнил Стас, — на полу прямо под черной тенью засохло бурое пятно. Если это кровь, то когда-то давно его здесь набежало немало…

Куда все пропали? Почему все изменилось? Куда попал Стас?

Он был настолько растерян, что забыл на какое-то время о чудовище снаружи. Спохватившись, выбежал из дома, свет нигде не выключил. Его трясло от шока.

Улица преобразилась — вдали горели фонари, в домах напротив кое-где светились окна. Внизу мяукнули, и Стас увидел Пэрис, крутившуюся вокруг его ног. Она потерлась о лодыжки, пошла, задрав хвост, мимо будки Найды — собака не издавала ни звука — проскользнула через щель в заборе, который постеснялся бы себе поставить самый бедный африканский масай, и вошла в дом Думовых.

«Если кошка не боится, значит чудовище исчезло!» — подумал Стас с бешено стучащим сердцем.

Его внимание привлекла собственная машина на обочине у дома — при свете странной дымчато-пятнистой луны и фонарей было прекрасно видно, что она не насыщенно-синего цвета, а серая и к тому же кое-где на капоте и крыльях помятая. В целом же ее формы не претерпели заметных изменений.

А также Стас увидел вдруг, что вдоль заборов, под кустами, у домов и деревьев стелется что-то полупрозрачное, некая дымка определенных форм и размеров, нечто вроде разветвленных побегов, длинных, перепутанных, с каплевидными утолщениями. Это отдаленно напоминало грибной мицелий под микроскопом…

Стас повертел головой. Сзади его подсвечивала лампа на веранде Сапожниковского дома, все окна горели, светила луна и фонари. Страх самую чуточку отступил. К тому же ощущалось приближение утра… Скорее бы уже взошло солнце и осветило изменившийся мир!

Призрака нигде не было, и Стас осторожно приблизился к ближайшему побегу «мицелия» — он тянулся вдоль фундамента, такого же убогого, как и весь дом. Оказывается, фонарик на телефоне все еще светил, и Стас направил луч на «мицелий», чтобы разглядеть подробнее. Наверное, сказывался шок — Стасу представлялось чрезвычайно важным узнать, что из себя представляет мицелий.

Тут он увидел собственный телефон — неплохой, в принципе, китайский гаджет, всегда очень шустро работавший и полностью Стаса устраивавший по всем параметрам. Телефон изменился, стал крупнее и толще, приобрел острые углы и грубый, некрасивый дизайн… Точнее, дизайн исчез напрочь, осталась лишь функциональность. Экран уменьшился и обзавелся изломанной трещиной по диагонали, зато увеличились рамки вокруг, картинка упростилась, как на старинных карманных компьютерах — КПК, были видны даже отдельные крупные пиксели. Стас повернул телефон чуть боком, и изображение иконок сразу смазалось, стало почти неразличимым. Каким-то необъяснимым образом случился сильный даунгрейд, а Стас все прозевал…