Тесен круг. Пушкин среди друзей и… не только

Простой воспитанник природы,
Так я, бывало, воспевал
Мечту прекрасную свободы
И ею сладостно дышал.
Но вас я вижу, вам внимаю,
И что же?.. слабый человек!..
Свободу потеряв навек,
Неволю сердцем обожаю (1, 325).

В апогее захватившего его чувства поэт несколько поспешил с выводами о личной свободе. Как показало время, его увлечения были яркими, но короткими. 3 декабря 1819 года А. И. Тургенев писал Вяземскому о Голицыной: «Я люблю её за милую душу и за то, что она умнее за других, нежели за себя… Жаль, что Пушкин уже не влюблён в неё, а то бы он передал её потомству в поэтическом свете, который и для нас был бы очарователен, особливо в некотором отдалении во времени».

В охлаждении Александра к «ночной княгине» сказалось его увлечение шестнадцатилетней Марией Суворовой-Рымникской, внучкой генералиссимуса. Об отношениях поэта с юной красавицей почти ничего не известно, кроме того, что она имела хороший голос и задушевно пела романсы на его стихи. Об этом Пушкин поведал в посвящении «Кн. М. А. Голицыной»:

Давно об ней воспоминанье
Ношу в сердечной глубине,
Её минутное вниманье
Отрадой долго было мне.
Твердил я стих обвороженный,
Мой стих, унынья звук живой,
Так мило ею повторенный,
Замеченный её душой.
Вновь лире слёз и тайной муки
Она с участием вняла —
И ныне ей передала
Свои пленительные звуки…
Довольно! в гордости моей
Я мыслить буду с умиленьем:
Я славой был обязан ей —
А может быть, и вдохновеньем (2, 163).

В биографию Пушкина внучка А. В. Суворова вошла как утаённая северная любовь поэта. Голицыной она стала 9 мая 1820 года, обвенчавшись с князем М. М. Голицыным. Случилось это через четыре дня после того, как поэт выехал из Петербурга в Бессарабию, в так называемую «южную ссылку».

«Бешенство желаний»

Как-то Каверин познакомил Александра с Софьей Астафьевной. Это была достаточно молодая дородная женщина, хозяйка официального публичного дома. Это непотребное заведение располагалось на Мещанской улице и пользовалось популярностью у петербургских гвардейцев.

Заведение Софьи Астафьевны занимало три этажа; на втором находился большой зал, обставленный довольно приличной мебелью. В простенках между окнами висели копии картин французских художников. На ломберных столиках стояли вазы с фруктами, по углам — горшки и кадки с цветами.

Софья Астафьевна познакомила новичка с правилами её заведения. «Вино и еда подаются за отдельную плату, девушек можно угощать только бокалом шампанского и не более, девушку можно брать в комнату только одну, а если берёшь двоих или более, то платить придётся за каждую, но иметь дело только с одной, другие в таком случае поддерживают беседу. Кроме того, девочек младшего возраста, которые находятся здесь на воспитании, брать запрещается и нельзя развращать беседою, а ежели какая понравится, надо договариваться с воспитательницей и за особую плату в будущем можно будет получить этих чистых девочек для утех»[31].

«Гнёздышко» Софьи Астафьевны и «девочки» Пушкину приглянулись, но постоянно посещать это милое заведение он не мог — не позволяли средства: годовой доход коллежского секретаря составлял 700 рублей, то есть 58 рублей в месяц. Но время от времени Александр наведывался в заведение Софьи Астафьевны, последний раз в начале 1829 года.

Было тогда ему около тридцати лет. В декабре он влюбился в Наталью Гончарову и лелеял мечту о женитьбе на ней. С намеченного курса уже широко известного поэта чуть не сбил П. А. Вяземский, зазвавший поэта в непотребный дом. Об этом стало известно полиции, а от неё государю.

К счастью для Пушкина, человека холостого, никаких мер в отношении его не последовало. Но его напарник по бурной ночи после возвращения в Москву был вызван к генерал-губернатору и получил строгое предупреждение: если он и впредь будет развратничать и вовлекать в это других, то к нему будут приняты строгие меры. То есть власть предержащая в какой-то степени пыталась сдерживать дворянство в приличных рамках христианской морали.

…Модест Корф, сокурсник Пушкина по лицею, так характеризовал его бытие в первые годы самостоятельной жизни: «Вечно без копейки, вечно в долгах, иногда без приличного фрака, с беспрестанными историями, с частыми дуэлями, в тесном знакомстве со всеми трактирщиками, блядями и девками, Пушкин представлял тип самого грязного разврата».