test

Драконы. Когда лорд Джон впервые услышал доклад Леморы, он испытал одновременно облегчение и ярость. Облегчение от того, что Дейенерис отвергла предложение Квентина, – ей следовало выйти за Эйегона, и это положило бы начало новой династии Таргариенов. А ярость от того, что королева слишком замешкалась в Миэрине – хуже того, если верить слухам, она вообще исчезла, - вместо того, чтобы оседлать своих бесценных драконов и полететь на запад, чтобы воссоединиться с принцем. Эйегон не хотел представать перед своей могущественной тетушкой как попрошайка на пиру. Он был уверен, что как только Дейенерис узнает о том, что он высадился на берег их родины, она поднимет паруса быстрее, чем он произнесет слово «узурпатор». Но если она пропала, умерла или просто не захочет, игра внезапно станет гораздо более опасной и непредсказуемой.

Итак, союз с Мартеллами - это удачная ставка. Если не будет другого выхода, Эйегон сможет жениться на своей кузине Арианне, но ему нужны драконы и Дейенерис, иначе над ним всегда будет висеть подозрение, что он не подлинный сын принца Рейегара и законный наследник Железного Трона. Юг может короновать его, но Север, несомненно, будет сопротивляться. Семь Королевств можно сплавить вместе лишь драконьим огнем. Эйегон Первый отлично выучил этот урок.

Такие мысли занимали Джона Коннингтона, пока они хлюпали по грязи вдоль Мыса Гнева. Они продвинулись южнее Эстермонта, захваченного Марком Мандрейком из Золотых Мечей, и их следующей целью была Плакучая Башня. Принц Доран обещал, что дорнийский авангард приплывет к Тору и там соединится с войском Эйегона, и даже предлагал, чтобы Эйегон нанес визит своему лорду-дяде. Поскольку Доран тайно стал их верным союзником, вполне понятно, что он хотел собственными глазами взглянуть на сына своей сестры Элии, прежде чем развязать войну. Дом Мартеллов внешне хранил верность Железному Трону, но по всему Дорну уже были разосланы приказы о сборе войска, а в кузнях день и ночь звенела песня стали. Фальшивый мир долго не продлится, но нужно притворяться как можно дольше.

Сам же принц Эйегон не горел желанием наносить визит вежливости.

- Леди Лемора уже заверила моего лорда-дядю, что я именно тот, кем себя называю, - посетовал он. – Что, теперь принц Доран хочет пересчитать мне зубы? У нас будет время поболтать в Водных Садах, когда война закончится. Если Дорн уже встал на мою сторону, нам следует не тратить время зря, а сосредоточиться на западе и Речных землях – и не упускать из виду Север. Нужно окружить лживых Ланнистеров от побережья до побережья.

- Для того, чтобы завоевать трон, недостаточно выигрывать сражения, милорд, - ответил Коннингтон. – Ваш отец хорошо это знал. Если для Дорана важна учтивость, проявите ее. Он стар и болен, а его сердце слишком долго жаждало мести. Не отказывайте ему в этой просьбе. Мы с Золотыми Мечами продолжим кампанию в ваше отсутствие. Это займет пару недель, не больше.

- Две недели – это слишком долго. – Эйегон отвернулся и взъерошил копну серебристо-голубых волос. – Я ждал восемнадцать лет и не хочу задерживаться даже на день дольше, чем это необходимо.

- Поезжайте в Дорн, - сказал Коннингтон тем голосом, каким он когда-то призывал маленького Эйегона к порядку.

Эйегон заметил это, и сердитая тень набежала на его красивое лицо. Джон Коннингтон впервые подумал, что Эйегон не только потомок Эйегона Завоевателя, Эйемона Драконьего Рыцаря и своего отца, серебряного принца, но в его жилах также течет кровь Мейегора Жестокого, Эйериона Пламенного, Эйегона Недостойного и Безумного короля Эйериса. Но он отбросил прочь эту вероломную мысль. Эйегон не был жесток, недостоин или безумен, а вспышка гнева вполне естественна для юноши, особенно если на его плечи возложено великое предназначение. Но в этот раз я не позволю ему перечить мне. Он еще не король.

Это дело так и осталось нерешенным, когда они к следующему вечеру добрались до Плакучей Башни. Сражения не было – сир Франклин Флауэрс и его товарищи прибыли туда первыми, выбили из башни ее защитников и установили там надежную оборону. Они привезли туда пленников, захваченных в небольших крепостях и замках на мысе Гнева, и теперь наслаждались заслуженным отдыхом. Вряд кого-либо из этих пленников можно было назвать значительными персонами, но зато у некоторых могло храниться золотишко, припрятанное где-нибудь в подполе, а поскольку их семьи присягали Баратеонам, необходимо было под корень изничтожить ростки измены. Эти люди одинаково неприязненно относились как к Эйегону, так и к мальчишке-бастарду, сидящему на Железном Троне (особенно учитывая, что Ланнистеры сделали с Робертом), но в отношениях между оленями и драконами было слишком много зла и подлости, чтобы можно было предоставить их самим себе.