test

Неподалеку слышался бой барабанов и завывание волынок. В костровой яме подпрыгивали и извивались языки пламени, жадно вгрызаясь в темнеющее небо. Давос не хотел знать, что именно поджаривается на вертеле. Горстка неуклюжих низких хижин, построенных из снега и накрытых тюленьими шкурами, расположилась между грязными тропами, и вокруг каждой из них стоял гомон: яростно лаяли собаки, орали дети, повсюду носились подростки с раскрашенными лицами, закутанные в плащи женщины, привязав за спины младенцев, таскали котлы и навоз для костра и выкрикивали что-то возвращающимся воинам. Каждый шаг каленым железом отдавался в вывихнутой лодыжке. Когда они подошли ближе, Давос повернул голову в сторону хижин в тщетной надежде заметить хоть кого-нибудь, кто мог быть похож на Рикона Старка. Лорд Мандерли говорил, что мальчик похож на свою мать из рода Талли – голубые глаза и темно-рыжие кудри, в отличие от отца, у которого были темные волосы и серые глаза. Но разглядеть что-либо было совершенно невозможно.

Спина у Давоса болела так, как будто кто-то пробил в ней дыру. Впрочем, так оно и было. Благодаря длинной куртке из вареной кожи, которую он надел под плащ, стрела вошла только на палец-другой, но он чувствовал, как кровь течет по спине под одеждой. Вексу пришлось гораздо хуже; здоровенный скагосец-следопыт небрежно перекинул его через плечо, и судя по тому, как безвольно раскачивалось тело мальчика, тот был в отключке. Вряд ли было бы лучше, если бы он был в сознании, но Давос чувствовал себя совсем одиноко, пленником среди толпы враждебных дикарей.

Когда они вошли в селение, волынки замолкли, но барабаны продолжали бить низким, зловещим боем. С почетного места у центрального костра поднялся высокий человек, одежда которого состояла из шкур, рогов, бусин и костей, в нечесаную седую гриву были вплетены перья морских птиц и куски янтаря. Он вышел вперед и сказал что-то гулким голосом на древнем, гортанном и примитивном языке, напоминающем звук лавины. Глаза у вождя были желтые, зубы поломанные и коричневые, а изо рта одуряюще воняло рыбой. Он поднял голову Давоса за подбородок и зарычал, явно требуя объяснений.

- Старк, - в отчаянии промолвил Давос. – Старк!

По лицу вождя нельзя было понять, понял он или нет. Он фыркнул, отвернулся и обильно сплюнул, потом стащил Векса с плеча следопыта и отшлепал его по щекам, пока тот не пришел в себя. Глаза у мальчика были мутные от боли. Здоровенный скагосец спросил его о том же, что и Давоса.

- Он не может говорить, - крикнул Давос, и когда вождь взглянул на него, указал на свой рот и покачал головой. Если они убьют Векса, тогда и его тоже.

Однако вождь его понял. Он издал удивленное ворчание, раскрыл Вексу рот и с любопытством заглянул внутрь. Не найдя там ничего интересного, он снова сплюнул и пробрался сквозь толпу зевак к Давосу. Он сделал резкий жест, и два следопыта, держащих Лукового рыцаря под руки, бесцеремонно швырнули его на землю.

Давос выплюнул смесь грязи, льда и дерьма. Он попытался встать на колени, но вождь положил загрубевшую ручищу ему на голову и не позволил подняться. Одичалый по-деловому облапал его, вытащил кинжал из ножен, одобрительно хмыкнул и засунул себе за пояс, а потом увидел клинок из черного стекла. Он с жаром произнес нечто, похожее на проклятие, и когда он поднял черный кинжал вверх, во всем лагере воцарилась тишина. Женщины прижали к себе детей, и даже собаки, казалось, перестали лаять. Скагосец повернул кинжал так осторожно, словно тот был сделан из хрусталя, и внимательно осмотрел его.

Он знает, что это такое. Давос не был уверен в том, что от этого кинжала есть какая-то польза, но если он действительно имеет ценность, нужно держаться за него ценой своей жизни. Можно сказать, это и есть цена его жизни.

Наконец вождь вновь повернулся к Давосу и заговорил, но уже тише и настойчивее. Он ткнул его пальцем в грудь, спрашивая о чем-то, но Давос мог только качать головой, выражая непонимание. Увидев это, вождь заворчал и махнул мальчику, оказавшемуся поблизости, и тот мгновенно исчез в одной из лачуг.

Вскоре мальчик вернулся с высокой, крепкой, жилистой женщиной. Она была одета так же, как и остальные, в меха, кожу и шкуры, на каждой щеке охрой нарисованы две полосы, а длинные волосы небрежно заплетены в косу. Она посмотрела на Давоса и очень отчетливо произнесла на общем языке: «Как твое имя, южанин?»

Давос так удивился, что не сразу вспомнил свое имя.

- Давос. Сир Давос Сиворт. – Он подумал, называть ли свои титулы, и решил промолчать. Вряд ли скагосцы впечатлятся напыщенными словесами. И если есть даже крохотный шанс, что кто-нибудь еще говорит на общем языке, он не хотел, чтобы они поняли, что он человек Станниса. По крайней мере пока его король на севере ведет войну с Болтонами и одичалыми.

- Давос, - повторила женщина, слабо улыбнувшись. – Хорошо. Хьяльмар Бьернссон желает знать, где ты взял этот черный нож.

Давос решил было солгать, но врожденная честность вкупе с отчаянием победила.

- Мне его дал лорд Виман Мандерли из Белой Гавани.