Тетрадь в косую линейку

– Нет! Не могу. Они оба разрушили всю мою систему ценностей. Всё было построено не так. В моём прекрасном замке, что я возвела, не было фундамента. И он рухнул! Я не уважаю ни свою мать, ни себя. Я ненавижу и презираю и её, и себя тоже.

– Значит, надо начать с фундамента. Давай вместе забьём первую сваю. Ты очень успешная женщина здесь. Очень. Такого уровня достигают единицы. Ты начала с нуля и не пользуясь ничьей поддержкой, раз даже изнасиловать себя позволила, сумела достичь реальных высот.

– Это высота? – я вырвала одну свою руку и сделала жест, обводя ей вокруг себя. – Иварс, это иллюзия, а не высота. Деньги, положение, статус, любые мирские блага, ерунда всё это, а не высота! Высота может быть лишь тут! – я прижала руку к груди. – А у меня тут пустырь и пепелище, на котором иногда прорастаете хиленький росток и быстро загибается, поскольку почва вся отравлена. Моей ненавистью к себе самой отравлена.

– Не за что тебе саму себя ненавидеть! Не за что! Ну не такая ты, как ты думала, другая. И что? Это надо принять и жить с этим дальше.

– Если бы мне с самого начала сказали, кто я, проблем бы не было!

– Тут ты не знала вообще кто ты. Тебе дали возможность самой определиться. И что? Что-то поменялось? – в ухо мне зашипел Золотце.

– Я хотела знать с самого начала правду! – продолжила я.

– Вот ты её сейчас знаешь, считай это началом! – продолжил шипеть Золотце.

– Ты можешь начать сначала сейчас, – практически одновременно с ним проговорил Иварс.

Этот аргумент, причём высказанный с двух сторон, меня озадачил, и я призадумалась.

Тяжело вздохнула и проговорила:

– Ни малейшего желания не имею.

– Я тебя понимаю. Сидеть на развалинах хоть и горько, и обидно, но зато можно не напрягаться и обвинять всё и всех кроме себя. Но ты ведь очень сильная. Я таких сильных женщин и не встречал до этого. Давай ты всё же попробуешь складывать фундамент. Твоя мать хоть и без твоей воли, но наградила тебя на редкость упорным и упрямым характером и в тебе, именно в тебе живёт её продолжение. А так же продолжение того, кого она полюбила. Иметь такой исходный характер не так уж плохо, особенно если мудро его адаптировать и суметь распорядиться имеющимся потенциалом. Ты же всем этим пользовалась, и всё было хорошо. Слушай, я аналогию придумал. Может глупую, но скажу, только не обижайся, пожалуйста. Мне ситуация знаешь, что напомнила. Вот если реплику сделали лучше оригинала, выдавали за оригинал, все были в восторге, а потом кто-то узнает, что это не фирменная штамповка, а хенд-мейд так сказать, очень искусная ручная работа. Можно, конечно, возмутиться, как ты. А можно восхититься эксклюзивностью и начать пропагандировать. Да, ты не такая как все. И там ты особенной была, и здесь тоже сильно от всех отличаешься. Но это замечательно. Особенно прекрасно то, что стать вообще любой можешь. Главное вот эту ненависть к себе самой из души убери.

– Это сложно, Иварс. Я сейчас докопалась до тех своих чувств. Ты не представляешь как я презирала всех смертных… и сейчас я среди них… Это что-то, конечно.

– Вселенная любит так шутить. Не ты первая, кто в такой ситуации оказывается. Только в отличие от многих, ты можешь всё изменить, раз там тебя ждут. Я правильно понял?

– Я не хочу возвращаться, – помотала я головой.

– Смысл? Доказать им хочешь, что они хуже смертных, раз предпочитаешь их обществу это?

– Нет. Наоборот. Я их всех очень уважаю и хочу оградить от смертных и от себя в том числе. Я недостойна туда вернуться.

– А кто ты такая, чтобы это решать? Если была там, значит достойной тебя считали. А потом ты решила примерить на себя роль того, кто решает, кто чего достоин. И сама себя сослала. А это не в твоей компетенции было явно. Но ты привыкла, что тебе позволено всё, вот и развлеклась так. Очередной раз убеждаюсь, давать волю женщине не следует, хотя бы для её собственного благополучия. Не ведёт это ни к чему хорошему. Не умеете вы правильно ею пользоваться. Ну что так смотришь? Умеешь? Так докажи! Докажи мне это, что тебе во вред такая вседозволенность не пошла. Не докажешь, дочь вот ежедневно пороть стану, чтобы и помыслить боялась самовольство проявить. Прям сейчас позову и при тебе выпорю. А не согласишься присутствовать, вдвое, а то и втрое сильнее накажу.

– Иварс! Что ты за тварь такая! – я вцепилась руками в его плечи и начала пожирать взглядом.

– Наглая, мерзкая и отвратная, – усмехнулся он, не отводя взгляда. – Но у тебя есть способ немного меня обуздать. И для этого тебе необходимо перестать предъявлять претензии к себе и начать поступать себе во благо. Этим ты даруешь мне надежду, что женщины обладают зачатками разумности, и я буду более лояльно относиться к собственной дочери.

– Шантажист!

– Ещё какой, – согласно кивнул он. – Я сын своего отца, между прочим, а отец у меня был ты даже не представляешь каким. Поэтому что есть, то есть.

– Ты его никогда не ненавидел?