Тетрадь в косую линейку

– Ненавидел. Ещё как, – кивнул он снова. – Причём было два всплеска. Первый, когда впервые он меня порол. Меня ведь практически не били. Мать могла полотенцем шугануть с кухни, не больше. А тут он меня привязал и бил, добиваясь, слов покорности, я сопротивлялся, орал и ругался, потом сознание потерял от боли. Он водой облил. В чувство привёл и при мне очень жестоко запытал насмерть какого-то человека, потом взял в руку раскалённый инструмент и спросил, хочу ли я повторить участь мертвеца, предупредив, что если он начнёт, останавливаться не станет. После того, что я видел, я сломался сразу. Злости, что была вначале, уже не было и, тело всё болело и страх сильный появился. Меня трясло, я плакал и просил не делать этого. Обещал быть покорным сыном. Он меня отвязал, после чего я попросил прощения, встал перед ним на колени и долго, плача и снова обещая быть покорным сыном, целовал его руку. Затем он велел лечь в прежнюю позу и дал ещё десять ударов. Я вытерпел, благодарил за каждый удар, потом опять на колени перед ним встал и целовал руку. После этого я боялся даже помыслить быть ему непокорным. По первому его требованию сам ложился и терпел любое наказание. Отдать ему должное, сильных порок после этого не было даже за какие-то серьёзные косяки. Ему главное было увериться, что я покорен. Но по-другому и быть не могло. Когда при тебе периодически пытают других, используя тебя в качестве ассистента, и ты понимаешь, что чужая жизнь для него ничтожна, то из чувства самосохранения стараешься не то что самовольства не допустить, а даже осуждения в своих мыслях. А вот после его смерти, меня накрыла вторая волна ненависти и к нему, и к себе. В моей душе творился ад, возможно, чем-то похожий на твой.

– Ты кому-то это рассказывал?

– Нет. Ты первая. Я, вроде тебя, аналогиями отделывался.

– Я поражена, что ты это вынес. И восхищена тем, что эти испытания тебя не сломали. У тебя хорошая аура и распределение великолепное. Я бы так точно не смогла. Ему, наверное, убить меня пришлось. Поскольку в статусе ребёнка не сбежишь. Или в злости потонула, и тогда бы наврала, что покорна, и убила бы его при первой возможности, причём постаралась бы также жестоко, и медленно, чтобы успел осознать и раскаяться, чтобы хотя бы свой начальный потенциал сохранил и этим мой собственный немного восстановил и от злости меня избавил. Кошмар! Твоя история мне начинает казаться ещё более ужасной, чем моя. Отношения смертных меня всегда поражали тем, что испытания они чаще всего другим устраивают сами, жертвуя при этом своим потенциалом. Вот глупость несусветная. Но делают же! Делают! Как твой отец. Или мой насильник. У мужика прекрасный потенциал был. Всего в достатке, живи, радуйся, нет, решил развлечься за счёт других. Острых ощущений видите ли не хватало. Развлёкся. Раз и навсегда. Хотя что ждать от смертных, если я сама в этой помойке тоже ничегошеньки стоящего не сделала?

– Почему не сделала? Тот же «Терновник» твой. Хорошее же дело.

– Иварс, это мелочь. Что такое несколько сотен женщин, получивших небольшую поддержку? Капля в океане! Да, им в чём-то помогла. Направила. Дала ориентир и поддержала с помощью Димки. Но это не меняет ничего глобально, и не изменит. Здесь фабрика по переработке потенциала, меняй антураж, не меняй, на входе сырьё определённого уровня, на выходе или уровень выше или брак. Я всё это знаю, и иллюзий нет. При этом, как только хочу кому-то в чём-то помочь, эффект идёт обратный. Не нужна тут сторонняя помощь. Одобряется лишь та, которая самому индивидууму на благо. А я не могу на благо себе ничего делать. Не могу.

– Так начни через «не могу» делать, если понимаешь.

– А не хочу, – капризно фыркнула я.

– Тогда позову сейчас дочь и выпорю. Я использую её как девочку для битья. Всё равно ни на что другое не способна. Значит будет в качестве стимула для тебя. Ты не совершенствуешься, я ее бью.

– Попробуй! Вот только попробуй! – с угрозой проговорила я.

– Я не попробую. Я сделаю, Алина. Причём могу и тебя подключить. Например, тебе разрешу лишь десять ударов ей дать. Откажешься или уйдёшь, она получит сотню, при этом бить буду сильно.

– Ты хочешь, чтобы я тебя посадила?

– Ты знаешь, своё я уже отбоялся. Поэтому угрозы не слишком действенный метод в отношении меня. Да и не станешь ты это делать. Вот девяносто девять из ста. А сделаешь, я посчитаю это необходимым мне испытанием. При этом я постараюсь последовать твоему примеру и на ровном месте усугублю эти испытания для всех своих близких, например, пожертвовав всё на благотворительность или мошенникам, оставив всех без копейки денег и жилья.

– Чёрт! Ты меня достал! Гены твоего отца явно рулят у тебя в голове. Ладно. Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Для начала, чтобы пообещала вместе со мной с завтрашнего дня начать искать сваи для своего фундамента.

– И тогда ты дочь бить не станешь?

– Сегодня не стану.

– А завтра?