Тевтонский крест

– Переиграли, – согласился Джеймс. – У синьора Типоло везде есть глаза и уши, так что я не удивлюсь, если ему стало известно о засаде на кладбище. Но, скорее всего, дож ничего не знает наверняка, а просто правильно просчитал мои действия. Потому и приказал гвардейцам встретить нас здесь. Наш синьор Типоло – старый хитрый лис. И очень-очень осторожный...

– Ну, ты, положим, тоже не лыком шит. Скажи честно, Джеймс, на кой все-таки тебе понадобились кладбищенская засада?

Брави перестал улыбаться:

– Я же только что объяснил...

– А я не верю. Сдается мне, ты сказал не всю правду, брави. Твоим верным людям, коль уж они у тебя имеются, проще было устроить засаду по пути к крепости Санта-Тринита – когда тебя вели к Бенедикту. А что? Кондотьер и двое гвардейцев – охрана небольшая. Напасть, перебить всех троих, освободить тебя, прихватить денежки синьора Типоло – и дело с концом. Это ведь безопасней. Если ты с самого начала догадывался о замыслах дожа, к чему вообще было рисковать и лезть в логово Хранителей Гроба?

Джеймс еще делал удивленное лицо, а под рукавом – у самой кисти уже топорщилась сталь.

– Ты сам хотел схватить нас, – Бурцев смотрел наемному убийце в глаза, – а после продать тому, кто подороже заплатит – синьору Типоло или Хранителям. Ты слишком любишь золото, брави, и ты с самого начала догадался, что мы очень, очень ценные пленники. Поэтому и только поэтому ты добровольно отправился в темницы Санта-Тринита!

– Ошибаешься. Меня не интересует золото.

– Перестань лгать, Джеймс, мать твою, Банд. И убери, пожалуйста, свой дырокол или как там его... кольтэлло... Я не собираюсь с тобой драться. Незачем уже. Я просто хочу понять – с нами ты теперь или нет? А для этого мне нужно знать все. Скажи прямо: хотел нас пленить или...

– Хотел, – спокойно признался Джеймс. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Но нож свой киллер все же затолкал подальше в рукав. – Только ни синьор Типоло, ни Хранители Гроба тут ни при чем.

– А кто? Кто при чем?! Хватит ходить вокруг да около! На кого работаешь, брави?

– Ты имеешь в виду...

– Чьи приказы выполняешь – вот что я имею в виду! Кому подчиняешься? На ко-го ра-бо-та-ешь?

– На папу.

– На кого? – настал черед Бурцева удивляться.

Он решительно ничего не понимал. Что еще за пахан такой?!

– На какого-такого папу? На чьего папу?

– На его святейшество Григория Девятого. Я послан в Венецию Папой Римским.

Бурцев аж рот разинул от изумления:

– Погоди-погоди! Хочешь сказать... Брави-глоткорез на службе у святого престола?

– А чему ты удивляешься, синьор Василий? Наш мир несовершенен. И не все проблемы в нем решаются посредством молитвы и проповеди.

– Ну да, при решении некоторых никак не обойтись без кольтэлло наемного убийцы, – хмыкнул Бурцев. – Короче, папа должен быть с кулаками, так?

– С кулаками? Вообще-то это не самый подходящий образ для его святейшества, но в целом мысль мою ты уловил правильно.

Да уж, Джеймс Банд, не прост ты, совсем не прост. Человечек с двойным дном – вот ты кто, брави!

– Ладно, предположим, я тебе верю. Но зачем папа послал тебя сюда?

– Сначала не сюда. Сначала в Палестину. Я отправился в путь, как только из Святых Земель начали доходить тревожные слухи о новом ордене, колдовством обращающем в бегство целые армии и не желающем подчиняться никому, даже не признающем власть святого Рима.

– Хранители Гроба? – посерьезнев, спросил Бурцев.

– Хранители Гроба, – эхом отозвался Джеймс.

– Значит, по поручению папы ты шпионил за ними?

– По поручению папы я собирал о них информацию.

Глава 36

Информации Джеймс Банд набрал немало. И теперь выкладывал все ровным бесстрастным голосом. Бурцев слушал брави, не перебивая, и лишь гадал, как вообще можно говорить о ТАКИХ вещах ТАК невозмутимо?

– Иерусалим пал за одну ночь, – сообщил киллер. – Сначала тевтонские рыцари, никогда ранее не представлявшие серьезной силы в Святой Земле, учинили резню в резиденции своих давних соперников тамплиеров. Потом к тевтонам примкнули другие – невиданные, неведомые – воины. Из Храмовой горы святого города вышли люди, говорящие на диковинном немецком, носящие странные одежды и владеющие громовым оружием, что не знает пощады. Затем на улицах появились колдовские боевые машины. Ни крестное знамение, ни заточенная сталь не могли их остановить.

Братья ордена Храма были рассеяны и перебиты. Та же участь постигла и иоаннитов-госпитальеров, пытавшихся остановить немцев, а уж потом... Потом тевтоны и их союзники, повелевавшие смертоносной магией, уничтожали всех, кто попадался на пути. Гибли воины-крестоносцы и мирные христианские паломники, гибли мусульмане и иудеи, гибли старики, женщины, дети. Лишь магистры Арман де Перигор и Гийом де Шатонеф с небольшими отрядами иерусалимских рыцарей смогли вырваться из города через Яффские и Сионские ворота.