Тевтонский крест

Из оставшихся в окружении дольше всех сопротивлялась община Хранителей Святого Гроба византийских и греческих монахов, к которым примкнули русские паломники и большая часть православного населения Иерусалима. Греки заперлись в монастыре Святых Констанина и Елены, где под звуки молитв и псалмопений держали оборону, пока не были перебиты все до единого – от диакона до патриарха.

Очевидцы рассказывали, что в ту ночь было шумно и страшно, как никогда. Казалось, наступил конец света, и люди, запершиеся в домах, каялись и возносили молитвы кто Христу, кто Аллаху. Над городом разносились чудовищный рык, грохот и раскаты грома при ясном звездном небе. Вспыхивали отблески колдовского огня, полыхали пожары. А наутро уцелевших горожан выгнали на улицы – убирать трупы. Трупов было много...

Вечером того же дня – когда всюду еще витал запах гари, крови и смерти – немцы объявили, что Божьим провидением на защиту Гроба Господня и во установление Царствия Небесного на Святой Земле и за ее пределами ниспослано непобедимое воинство. Воинство это назвалось именем им же уничтоженной греческой монашеской общины. Так в Иерусалиме явился орден Хранителей Гроба. На башнях и стенах вместе с тевтонскими штандартами поднялись знамена изломанного креста – символа нового ордена...

Из дальнейшего рассказа Джеймса явствовало, что вскоре немцы принялись подминать под себя Палестину, не считаясь ни с чьими интересами. Но любое действие неизбежно порождает противодействие. Растущее могущество ордена Святой Марии не устраивало многих, а стремительный натиск Хранителей Гроба пугал всех. На борьбу с воинствующими германцами поднялись и Иерусалимское королевство, и находившиеся в вассальной зависимости от него графство Эдесса, графство Триполи и княжество Антиохия.

В войну втягивались новые и новые участники. Кого-то возмущало владычество над христианскими и мусульманскими святынями невесть откуда взявшейся «колдовской армии», кто-то не желал уступать тевтонам и «рыцарям сломанного креста» свои земли и замки, а кто-то просто боролся за право жить, которое не очень-то уважали оккупанты. Для первых, вторых и третьих власть эсэсовцев, подкрепленная тевтонскими клинками, казалась наибольшим злом, поэтому все, кто мог, искали компромиссы с наименьшим. Искали и находили.

В Святой Земле началось объединение необъединимых, казалось бы, сил. Католические священники и муллы правоверных благословляли воинов на один и тот же ратный труд. Христиане-негерманцы, которых грубо и бесцеремонно вытесняли из Палестины, договаривались с мусульманами, коих эсэсовцы с тевтонами вовсе не считали за людей и истребляли без жалости и без счета. Храмовники-тамплиеры и госпитальеры-иоанниты, забыв о соперничестве и тайной вражде между орденами, спешно налаживали контакты. Несговорчивые английские и французские паломники тоже нашли общий язык. Даже палестинские феодальчики всех мастей, яростно грызшиеся за каждый клочок сухой бесплодной земли, уняли свой норов, чуя становление новой империи и скорый конец мелкопоместной власти.

Но каток цайткоманды СС и Тевтонского ордена, ощетинившийся стволами и мечами, безжалостно трамбовал Святую Землю, сминая любое сопротивление. Остановить крестоносный «асфальтоукладчик» силы объединенной антинемецкой коалиции попытались под Аккрой. Именно там произошло решающее сражение. И именно там защитники Палестины потерпели сокрушительное поражение. Немцы теперь полностью контролировали Иерусалим, Аксалон, Яффу, Аккру, Тир, Сидон, Бейрут, Тивериаду и практически все крупные замки Иерусалимского королевства. Гарнизоны эсэсовцев и тевтонов стояли также в Триполи, Антиохии, Эдессе, Краке и Маргабе. Святая Земля была окончательно и бесповоротно утрачена как для мусульманского, так и для христианского мира.

Чтобы хоть как-то легализовать свою власть, новые хозяева Палестины прочили на Иерусалимский престол государя – марионетку – германского императора Фридриха Второго, которому совсем не обязательно, а точнее – и вовсе нежелательно было появляться в Святой Земле. Фридриху надлежало носить громкий титул, тешить свое тщеславие и никоим образом не вмешиваться в фашистско-тевтонские дела. Удаленная, так сказать, и совершено непыльная королевская работенка. Императора это устраивало. Император надеялся в дальнейшем на реальную помощь фиктивных палестинских «вассалов» в усмирении непокорных князьков, что растаскивали Германию на куски. И у императора имелись основания в самом скором времени ожидать в Европе могущественных завоевателей Святой Земли.

На Палестине Хранители Гроба и Тевтонский орден останавливаться не собирались, о чем свидетельствовала их возрастающая активность в Венецианской республике. Венеция превращалась в плацдарм для скрытой подготовки к следующему этапу экспансии, а у европейских государств появились шансы разделить судьбу Иерусалимского королевства.