Тезей

Хватит… Хватит плыть по течению. Здесь не Восток, старый да мудрый. Здесь, в Аттике, нельзя пускать жизнь на самотек. Здесь уже бродит много свежих идей, да и много свежих незакосневших натур. Можно выбрать, обсудить правильные способы и направления всеобщего действия… И, о радость, родилось новое слово «полития». Афины — это полис. Действия, направленные на его благо, — полития. Правда, новое слово придумал Менестей, которым соратники Тезея, недолюбливая, даже пренебрегали, случалось, — уж больно непонятного поведения личность. А тут Менестей, как обычно, заглянул к Тезею со своим очередным отчетом о неявных процессах в афинской жизни, попал на беседу молодых устроителей народовластия, посидел как бы сбоку, в уголке, и выронил это слово — полития. Просто у него так получилось. Он, может быть, и отчета себе не отдавал, что за словечко подбросил обществу. Но присутствующие очень активно откликнулись. Какое точное слово! Даже поахали от умственного удовольствия. И подхватили это слово, будто было оно всегда. В основу всего ляжет полития. Полития поможет сохранять и приумножать добро, отвращать от несчастий и заблуждений. Политии станут подчиняться ораторы. Полития поможет выработать хорошие законы с системой жизни, где все равны. И дурные, и хорошие. И это, как уже выяснили для себя молодые собеседники Тезея, — первая, низшая форма равенства. Высшая же: должному — должное. Это, впрочем, тоже не раз обсуждали у Тезея. Новое — разумное сочетание того и другого. И сочетанию следует учиться каждый день. Во всем. В том числе — земледельцам — в земледелии, морякам — в плавании и морской торговле, ремесленникам-демиургам — в ремеслах. На этих путях общество избежит разрушительных пороков. Избранные же должны учиться, кроме политии, верховой езде, искусствам и философии. Этой дорогой они достигнут совершенства.

И еще обязательно: правильное соотношение людей во власти, состоятельных и малоимущих. Никаких крайностей. Крайности искажают задуманное и лишают его истинности.

Конечно, рассуждения молодых людей были, с одной стороны, прекрасны, но их представления о политии перекочевали в заоблачные выси, в чисто умозрительные, абстрактные конструкции. Искали, казалось, общедоступные формы возможного улучшения жизни, ссылались на богов и героев, на замечательные события прошлого… С другой строны, как малоопытному в грубом текущем подыскать неиспорченное событие, проясняющее твою благую мысль?

Так чувствовали себя люди в мегароне у Тезея. А на улицах?

Предощущения, ожидания, взбудораженность. И гудело на улицах: бу-бу-бу… Слов не разобрать — гул сплошной. Единственно, что можно время от времени четко различить: «И да здравствует Тезей!»

Существовали, конечно, и иные мнения, но их как бы забивало, глушило настроение более активных граждан.

И конечно, образованные сторонники Тезея решили воспользоваться такой, почти всеобщей, взбудораженностью ожидания. Для начала предполагалось публично порассуждать перед народом о богах и мироздании.

— И хорошо бы, чтобы полис платил за эти выступления, — предложил Клеон.

Мысль понравилась. И в целом понравилась, и в том, что платить за интерес интереснее — кто-то и увлечется возможностью стать образованным.

— Надо прочитать народу весь свод преданий и песен древних, — добавил любитель искусств Пелегон. — И — чтобы не пропускать ни строки: где остановился один чтец, с этого места продолжает другой.

— Слишком красивым все представляется, — заметил все-таки скептический Мусей.

— Это оттого, что и Мусей, и вы все про танцы мало знаете, — объяснила Пракситея.. — В танце все складно. Танец замешан на музыке. А музыка все равно что вино.

— Тогда полития — тоже музыка, — с жаром вставил Герм.

— Нет уж, музыка не может быть грубой. Пойло — это не музыка, — возразила Пракситея.

— А похмелье — не праздник, добавил Мусей. — От похмелья чесноком разит.

Вскоре стало известно: к Тезею присоединяется на севере и четырехградье во главе с Марафоном. Что здесь сказалось? Поездка туда Герма или то, что Тезей именно там поймал устрашавшего всю округу критского быка?

И молодой царь засобирался съездить еще севернее — в Афидны.

В Афидны Тезей направился с небольшой группой всадников. Все-таки ехать по территориям, уже присоединившимся к центральному полису на новых условиях. Дальше будет видно. Если в четырехградье убедят молодого царя, что необходимо усилить его отряд, он сделает это с помощью местных воинов.