The Anarchy: The East India Company, Corporate Violence, and the Pillage of an Empire

Вскоре и англичане, и французы стали интриговать с различными государствами на юге, тайно предлагая продать свою военную помощь в обмен на влияние, платежи или земельные пожалования. В 1749 году, в обмен на небольшой торговый порт, ИИК предпринял первую попытку того, что сегодня назвали бы сменой режима , приняв сторону s в споре о престолонаследии в маратхском королевстве Танджор. Попытка переворота окончилась плачевно.

Дюплеи, однако, добился гораздо большего успеха как военный предприниматель. Его клиенты должны были платить за европейское оружие и войска земельными грантами и правами на сбор земельных доходов, что позволило бы французской компаньонке содержать своих сепаев и финансировать свою торговлю за счет индийских доходов, а не импортировать слитки из Европы. Дюплеи продал свои услуги в качестве наемника сначала одному из претендентов на трон Карнатика , а затем, в гораздо более амбициозном случае, отправил маркиза де Бюсси в Хайдарабад , чтобы принять участие в кризисе престолонаследия, последовавшем за смертью самого могущественного владыки региона, Низама уль-Мулька, когда его сыновья боролись за контроль над полуоторванным от империи Великих Моголов фрагментом Низама. За свою помощь Дюплеи был щедро вознагражден подарком в 77 500 фунтов стерлингов, высоким могольским рангом мансаба в 7 000 лошадей - эквивалент герцогства в Европе - богатым портом Масулипатнам и джагиром (земельным поместьем) стоимостью 20 000 фунтов стерлингов.* Продавать услуги своих обученных и дисциплинированных войск, как он вскоре понял, было бесконечно более прибыльным делом, чем торговля хлопковым текстилем.

Генералиссимус Дюплеи, маркиз де Бюсси, также сколотивший состояние, не мог поверить в драматические результаты, которых добился его крошечный отряд наемников во время похода через Декан : "Короли были посажены на трон моими руками, - писал он Дюпле в 1752 году, - поддерживаемые моими силами, армии обращены в бегство, города взяты штурмом горсткой моих людей, мирные договоры заключены при моем посредничестве... Честь моей нации была вознесена на вершину славы, так что ее предпочли всем другим в Европе, а интересы Компаньи превзошли все ее надежды и даже желания".

Однако в действительности все это были двусторонние сделки: слабые индийские правители раздробленных постмогольских государств предлагали различным европейским компаниям большие участки территории или земельные доходы в обмен на военную поддержку. Последовавшие за этим военные действия, в которых обычно участвовали очень небольшие армии компаний, часто были бессвязными и безрезультатными, но они подтвердили, что европейцы теперь имели явное и постоянное военное преимущество над индийской кавалерией и что небольшое их количество было способно изменить баланс сил в новом раздробленном политическом ландшафте, который последовал за падением империи Великих Моголов.

Карнатикские войны, продолжавшиеся в течение следующих десятилетий, возможно, и не привели к окончательным или постоянным стратегическим результатам, но они стали свидетелями трансформации характера двух компаний из торговых концернов во все более воинственные и милитаризованные образования, частично экспортеры текстиля, частично торговцы перцем, частично землевладельцы, собирающие доходы, а теперь, что самое прибыльное из всех, - самые современные наемные отряды.

Британцы с жадностью наблюдали за успехами Дюплея: "Политика Моголов плоха, - писал один английский солдат удачи, полковник Миллс, - их армия еще хуже; у них нет флота... Страна может быть завоевана и отдана под контрибуцию так же легко, как испанцы одолели голых индейцев Америки... Новый губернатор Мадраса, Томас Сондерс, согласился с этим: "Слабость мавров теперь известна, - писал он, - и "несомненно, что любой европейский народ, решившийся на войну с ними со сносной силой, может захватить всю страну".

 

Оглядываясь на Карнатские войны пятьдесят лет спустя, утонченный граф де Модав винил высокомерие своих французских соотечественников в том, что они привели европейское соперничество и англо-французские войны к индийским берегам и, благодаря гордыне и непомерным амбициям Дюплея и Бюсси, разрушили их собственные шансы на выгодную торговлю.

По его словам, они добились этого, заставив своих британских соперников бросить все свои военные ресурсы на защиту того, что уже стало слишком прибыльным торговым бизнесом, чтобы добровольно отказаться от него. Уже в конце жизни, оглядываясь назад, граф вспоминал о том, что полвека назад в Карнатике все пошло не так. "Империя Великих Моголов держалась, пока правил Аурангзеб, - писал он, - и даже в течение нескольких лет после его смерти в начале этого века".