The Anarchy: The East India Company, Corporate Violence, and the Pillage of an Empire

Ведь в целом полезные законы обладают определенной внутренней силой, которая позволяет им какое-то время противостоять натиску анархии. Но наконец, около сорока лет назад, империю Великих Моголов охватил ужасный хаос: все искры добра, которые Аурангзеб сделал для развития торговли, были уничтожены. Безжалостные амбициозные европейцы были не менее смертоносны в этих краях: если Европа и Америка были для них слишком маленьким театром военных действий, чтобы пожирать друг друга, преследуя химеры корысти и принимая жестокие и несправедливые решения, они настаивали и на Азии как на сцене, на которой можно было разыгрывать свои беспокойные несправедливости.

Торговля империи Великих Моголов в то время была поделена между двумя национальными группами - французами и англичанами; голландцы к этому времени превратились в жадных жаб, сидящих на своих кучах золота и пряностей, словно извиняясь за то, что когда-то захватили империю португальцев и низвели их до ничтожества.

Несколько мимолетных успехов, скорее кажущихся, чем реальных - ведь за ними последовал ряд сокрушительных поражений - ослепили французов и вскружили им голову: словно опьяненные, они теперь глупо хвастались, что могут взять на себя всю торговлю Индии. Однако они уступали англичанам в военно-морской мощи, их Компания была коррумпирована, а ее руководство - гротескно невежественным, их крупные предприятия на море были порочны по причинам, которые слишком легко угадать (и которые, увы, будут длиться столько же, сколько их монархия), и поэтому всегда терпели неудачу: все это не могло разрушить их безумные надежды стать доминирующей державой в Индии. Они вели кампанию самодовольно, как будто в их успехе можно было не сомневаться, и поэтому неизбежно не получали того, чего хотели, и теряли даже то, что могли бы сохранить.

В то время англичане были заинтересованы только в развитии своей торговли из своих баз в Индии, в условиях полной безопасности. Администраторы этой компании никогда не отступали от основной цели, ради которой она была создана... Именно непродуманные, интриганские амбиции французов вызвали ревность и жадность англичан.

Для первых проект тотального господства был разорительно дорогим и невыполнимым, для вторых же это была действительно непростая, но сулящая большие прибыли затея. Французы порывисто бросились туда, растрачивая деньги, которые они не могли себе позволить заменить, на безумные затеи; англичане встретили их с непримиримой твердостью намерений и постоянно пополняемыми ресурсами, и вскоре они уже работали над тем, о чем мы мечтали, и ждали удобного случая, чтобы вывести нас из иона, далекого от возможности причинить им какие-либо неприятности или оспорить те огромные преимущества, которые они получили.

Такая возможность представилась еще в середине 1750-х годов, когда Карнатикские войны шли к безрезультатному концу. Ведь англо-французское соперничество тлело не только в Индии, готовое разгореться при малейшей искре. Вместо этого след пороха, который воспламенил следующий раунд англо-французского конфликта, начался далеко от Индии, на замерзших пограничных территориях Америки и Новой Франции - того, что мы сегодня называем Канадой, - между великими озерами и верховьями реки Огайо.

21 июня 1752 года партия французских индейцев под предводительством французского авантюриста Шарля Лангладе, имевшего жену из племени гуронов и пользовавшегося влиянием среди сенека, ирокезов и микмаков, повела военный отряд из 240 воинов вниз по озеру Гурон, через озеро Эри и в недавно заселенные фермерские земли британского Огайо. С томагавками наготове они обрушились на британское поселение Пикавиллани, застав его врасплох. Только двадцать британских поселенцев смогли собраться в крепости. С одного из них впоследствии сняли скальп, а другого торжественно сварили и съели самые вкусные части его тела.

Этот жестокий набег вызвал чувство нестабильности и даже ужаса среди британских торговцев и поселенцев вплоть до Нью-Йорка и Вирджинии. В течение нескольких месяцев ходили слухи о том, что регулярные французские войска, поддерживаемые проводниками, помощниками и большим количеством индейских воинов, в большом количестве движутся в верховья долины Огайо, и 1 ноября губернатор Виргинии отправил 21-летнего добровольца-ополченца на север для расследования. Его звали Джордж Вашингтон. Так начался первый акт того, что американцы до сих пор называют Французской и Индийской войнами, а в остальном мире известно как Семилетняя война.

На этот раз это будет тотальная война, причем глобальная, ведущаяся на нескольких континентах и безжалостно отстаивающая всемирные британские и французские имперские интересы. Она пронесет европейское оружие и военные действия от Огайо до Филиппин, от Кубы до побережья Нигерии и от Авраамовых высот под Квебеком до болотистых равнин и манговых рощ Плассея.

Но больше всего он преобразил Индию.

* Около 1200 фунтов стерлингов сегодня.