The Art of Choosing

Прихожанам было предложено заполнить три анкеты. Первый содержал вопросы о влиянии религии на их жизнь, в том числе о том, насколько она влияет на то, что они едят, пьют, носят, с кем общаются и на ком женятся. Представители фундаменталистских конфессий получили самые высокие баллы по этим вопросам, а представители либеральных конфессий - самые низкие. В ходе опроса также задавались вопросы о религиозном участии (как часто они посещали службы или молились) и религиозных надеждах ("Верите ли вы в существование рая?" и "Верите ли вы, что ваши страдания будут вознаграждены?"). Второй опрос позволил определить уровень оптимизма каждого человека, изучив его реакцию на ряд гипотетических хороших и плохих жизненных событий. На вопрос, как бы они отреагировали на увольнение, оптимисты отвечали: "Если бы меня уволили с работы, то только за что-то конкретное, что легко исправить", а пессимисты говорили: "Если бы меня уволили с работы, то только потому, что со мной что-то не так, что я никогда не смогу исправить". По сути, они описывали, насколько, по их мнению, они контролируют свою жизнь. Наконец, они заполнили общепринятую анкету о психическом здоровье, чтобы определить, есть ли у них симптомы депрессии, такие как потеря веса или недостаток сна. К моему удивлению, оказалось, что представители более фундаменталистских конфессий испытывали больше надежды, были более оптимистичны, когда сталкивались с невзгодами, и реже впадали в депрессию, чем их сверстники. Действительно, наиболее подверженными пессимизму и депрессии оказались унитарии, особенно те, кто был атеистом. Наличие такого количества правил не ослабляло людей, а наоборот, казалось, расширяло их возможности. У них было отнято множество возможностей выбора, и все же они ощущали контроль над своей жизнью.

Это исследование стало наглядным примером: Ограничения не обязательно уменьшают чувство контроля, а свобода думать и поступать по своему усмотрению не обязательно его увеличивает. Разгадка этого кажущегося парадокса кроется в различных представлениях о природе мира и нашей роли в нем, которые передаются из поколения в поколение. Мы все хотим и должны контролировать свою жизнь, но то, как мы понимаем контроль, зависит от историй, которые нам рассказывают, и от убеждений, которых мы придерживаемся. Некоторые из нас приходят к убеждению, что контроль достигается исключительно благодаря личному выбору. Мы должны сами найти свой путь к счастью, потому что никто не найдет (или не сможет найти) его за нас. Другие верят, что все контролирует Бог, и только поняв Его пути и ведя себя соответственно, мы сможем обрести счастье в своей жизни. Мы все подвержены различным представлениям о жизни и выборе в зависимости от того, где мы родились, кто наши родители и многих других факторов. Переходя от культуры к культуре и от страны к стране, мы сталкиваемся с поразительными различиями в представлениях людей о том, кто должен делать выбор, чего от него ожидать и как оценивать его последствия.

С тех пор как я начал формальное изучение выбора, будучи студентом, я опрашивал, проводил опросы и эксперименты с людьми из всех слоев общества: старыми и молодыми, светскими и религиозными, представителями азиатских культур, ветеранами коммунистической системы и людьми, чьи семьи живут в США уже несколько поколений. В оставшейся части этой главы я поделюсь с вами своими собственными исследованиями, а также наблюдениями растущего числа исследователей, которые изучают то, как география, религия, политические системы и демографические показатели могут коренным образом определять восприятие людьми самих себя и своих ролей. Истории нашей жизни, рассказанные по-разному в каждой культуре и в каждом доме, оказывают глубокое влияние на то, что и почему мы выбираем, и только научившись понимать эти истории, мы сможем начать объяснять удивительные и озадачивающие различия между нами.

III. ЛИЧНОСТЬ И КОЛЛЕКТИВ