The Cold War

В 1980 году на Советский Союз оказали давление коммунистические лидеры Восточной Германии и Чехословакии, которые были обеспокоены созданием примера для подражания, а также опасались, что "Солидарность" приведет Польшу к превращению в еще одну Югославию. В октябре правительство Восточной Германии ввело ограничения на поездки в Польшу и активизировало деятельность "Штази". Министр обороны СССР Дмитрий Устинов поддержал интервенцию, но его коллеги не захотели этого делать, а Рейган предостерег Советский Союз от этого. Польша, вероятно, была слишком велика, чтобы легко вторгнуться в нее, и это разрушило бы все, что осталось от разрядки. Кроме того, существовало опасение, что поляки будут сражаться, в отличие от чехов в 1968 году, и беспокойство по поводу того, как вторжение в Польшу повлияет на советские войска, особенно на моральный дух людей из Западной Украины и Белоруссии. Не вмешиваясь своими силами, Советский Союз обеспечил, чтобы польский кризис не стал более серьезным, и это в условиях враждебности сверхдержав по поводу планов НАТО по размещению ядерного оружия средней дальности в Западной Европе. Это решение не вмешиваться также предвосхитило нежелание Михаила Горбачева действовать в 1989 году, чтобы сохранить коммунистический контроль в Восточной Европе: официальное кредо "социалистического интернационализма" значило лишь немногое.

Генерал Войцех Ярузельский, министр обороны с 1968 года и, таким образом, одна из главных фигур Варшавского договора, стал премьер-министром в феврале 1981 года и первый секретарь Польской коммунистической партии в октябре 1981 года. Ярузельский принимал участие в операциях против бойцов антикоммунистического сопротивления в конце 1940-х годов, руководил вкладом Польши во вторжение в Чехословакию в 1968 году и командовал войсками, когда польские войска расстреливали бастующих рабочих судоверфи в 1970 году. Ярузельский утверждал, что выступал против последней операции и стремился к мирному урегулированию с "Солидарностью", но серьезные экономические проблемы продолжали вызывать недовольство в Польше и критику правительства. Тем временем Советский Союз давил на Ярузельского, чтобы тот выступил в защиту коммунизма. Это давление указывало на то, что любые значимые изменения в советском блоке должны исходить из Москвы, и тем самым подчеркивало последующую важность позиции Горбачева.

В 1996 году Ярузельский заметил: "Я всегда считал себя прежде всего польским солдатом и польским патриотом". Возможно, он считал себя еще одним Юзефом Пилсудским, который в 1926 году возглавил польское правительство и установил благодушную, квазивоенную диктатуру. Став премьер-министром, Ярузельский принизил роль крайне непопулярной Польской коммунистической партии и попытался разыграть "Солидарность" с Советским Союзом, чтобы добиться от каждого из них уступок - стабильности и помощи соответственно. Однако по темпераменту Ярузельскому было трудно справиться с неопределенностью. Стремясь положить конец политическим беспорядкам и забастовкам, он объявил военное положение 13 декабря 1981 года, арестовав лидеров "Солидарности" и тысячи других людей без суда и следствия (несколько человек были убиты) и назначив военный совет для управления Польшей. В тот же день, когда внимание американцев было приковано к Польше, Менахем Бегин, премьер-министр Израиля, аннексировал оккупированные Голанские высоты. Военное положение сохранялось в Польше до июля 1983 года и свидетельствовало о силе и слабости коммунистической системы: она могла поддерживать порядок, но не могла обеспечить экономический рост или поддержку населения, чтобы сделать порядок чем-то большим, чем просто принуждение и индоктринация. Оппозиция в Польше оставалась гораздо более масштабной и популярной, чем левые террористические движения на Западе, такие как "17 ноября" в Греции, FP-25 в Португалии и Cellules Communistes Combattantes в Бельгии.