The Cold War

В ответ на рейгановское наращивание военной мощи Советский Союз, чье беспокойное руководство питалось разведывательными данными о враждебных США, поступавшими от влиятельного КГБ, также принял агрессивную позу. Поскольку КГБ предоставлял неточные отчеты об американских планах внезапного первого ядерного удара, Советы развернули больше оружия. С 1980 года на вооружение СССР поступили шесть подводных лодок с баллистическими ракетами класса "Тайфун", а также самые впечатляющие надводные корабли, включая единственный крупный авианосец "Адмирал Кузнецов" в 1985 году. Подводные лодки класса "Тайфун" конкурировали с американскими класса "Огайо", поскольку субмарина превратилась в подводный капитальный корабль, по размерам не уступающий линкорам класса "Дредноут" времен Первой мировой войны, и обладающий разрушительной силой, невиданной ранее (или с тех пор) ни у одного другого типа боевых кораблей. Длина подводной лодки USS Ohio и родственных ей субмарин составляла 170,7 метра при подводном водоизмещении 18 700 тонн. Советская подводная лодка класса "Тайфун" имела длину 171,5 метра и подводное водоизмещение 25 000 тонн. В каждом случае подводное водоизмещение было несколько больше надводного. Для сравнения, британский "Дредноут" 1906 года имел длину 161 метр и водоизмещение 18 420 тонн. Эти субмарины были совершенно не похожи на немецкие подлодки времен Второй мировой войны. Поскольку "Тайфуны" несли новые ракеты большой дальности, они могли оставаться под покровом арктической ледяной шапки, а затем всплывать на поверхность у ее края, выпускать ракеты и уходить под ледяную шапку. Тайфуны выглядели чудовищно, потому что были трехкорпусными, возможно, потому, что Советы не доверяли качеству сварки второго корпуса. Титан, используемый для изготовления корпуса под давлением, требовал более сложной сварки, чем обычная: температура сварки намного выше, и она должна производиться в вакууме. Советы знали о недостатках или боялись, что у них есть недостатки, в их способности создавать тщательно выверенные, чистые микросреды для изготовления сложных изделий, будь то компьютерные чипы или титановые детали.

Более тайно, в виде интервью, опубликованного в газете New York Times от 25 февраля 1998 года с Канатжаном Алибековым, бывшим чиновником раскрыта программа, в рамках которой Советский Союз готовил культуры вирусов сибирской язвы, оспы и чумы, которые могли бы быть доставлены межконтинентальными баллистическими ракетами. Это была бы настоящая антиобщественная война. В 1969 году Никсон отказался от дальнейших американских исследований и разработок бактериологического и химического оружия, и Советский Союз не ответил ему взаимностью. Американцы даже начали уничтожать свои запасы этого оружия. Если Советы в начале 1960-х годов рассматривали бактериологическое и химическое оружие как "бедную" альтернативу тактическому ядерному оружию, они продолжали исследования, когда их тактическое и стратегическое ядерное превосходство исчезло.

Роль КГБ и военных способствовала тому, что внешняя политика практически не контролировалась советскими дипломатами. Эта роль также определяла характер советской внешней политики. Министерство обороны и его союзники по промышленному министерству в Совете министров, а также представители крупных промышленных концернов в Центральном комитете, прямо и косвенно, были основным фактором советской внешней политики, которая была реактивной, враждебной и оборонительной, а не пыталась искать международного сотрудничества. От советских дипломатов ожидалось, что они будут реагировать на политику, определяемую не Министерством иностранных дел, а широким кругом должностных лиц. Партийное единство было ключевым элементом. Оно укрепляло институциональный конформизм, наблюдавшийся в Советском Союзе, когда генеральный секретарь Коммунистической партии определял политику в соответствии с тем, что представлялось как линия партии. Соответствие и сплоченность обеспечивали подготовку, представление и анализ информации.