The Company I Keep

Я предпочитаю все начинать. Я всегда хотел быть строителем, создателем новых идей, независимо от сферы деятельности. Я не стремился подражать кому-то; я стремился установить новый стандарт. Поэтому все подарки и пожертвования, которые я делал, отвечали на три вопроса: Как я могу изменить мир к лучшему? Стал ли мир лучше от того, что в нем появился я? Могу ли я заставить других последовать моему примеру?

Я думаю о себе как о Крысолове, который убеждает людей следовать за мной. Если есть что-то, что нужно сделать, но никто не хочет этим заниматься, я сделаю шаг вперед. Если есть хорошая идея, которая нуждается в поддержке, я вступлю в дело и найду партнеров, которые присоединятся ко мне. Подавая пример, я могу помочь распространить идею и побудить других сделать то же самое.

Именно поэтому я называю то, чем занимаюсь, "преобразующей филантропией". Это стратегический способ поддержать дела, в которые я верю, укрепить их в настоящем и сделать актуальными в будущем: через трансформацию.

Существует множество примеров того, как я изменил игру в различных областях с помощью преобразующей филантропии. В следующих главах описаны четыре моих любимых.

 

Глава 19. Крысоловка детских площадок

С моим другом, архитектором Ричардом Даттнером, рассматривая фотографии реконструкции площадки AdventurePlayground в Центральном парке в Нью-Йорке, 1967 год.

Фотография Уайтстоун, Нью-Йорк

 

В начале 1960-х годов, когда компания Estée Lauder становилась все более заметной в косметическом бизнесе, а мои родители все активнее участвовали в жизни нью-йоркского общества, появилась целая плеяда новых благотворительных организаций с одной главной целью: "Давайте нарядимся и устроим вечеринку!". Помимо сбора денег, гала-вечеринки давали возможность купить новое платье, достать из сейфа драгоценности и увидеть свою фотографию в газетах.

Моя мама обожала вечеринки, а поскольку многие из этих балов организовывали ее друзья, она получала огромное количество приглашений. Несколькими годами ранее мы основали Фонд Эсте и Джозефа Лаудер. Он не был особенно большим, и все деньги уходили на покупку столика на этих благотворительных мероприятиях. Наши взносы были всего лишь каплей в океане пожертвований, и я не видел, чтобы они многого добились.

Поскольку я был главным "сборщиком" средств для фонда, я чувствовал, что мы должны направить наши деньги на что-то, что действительно может изменить ситуацию.

 

ИГРОВЫЕ ПЛОЩАДКИ, ПОДХОДЯЩИЕ ДЛЯ ... ГОРИЛЛЫ?

В то время мои дети были маленькими и почти каждый день ходили на детскую площадку в Центральном парке. Всякий раз, забирая их, я говорила себе: "Боже мой. Здесь ничего не изменилось с тех пор, как я была ребенком".

Это был не тот хороший вид "О, Боже". Игровые площадки представляли собой засушливые участки асфальта, окруженные ограждениями из цепей. Внутри стояли качели, идеально подходящие для того, чтобы катапультировать ребенка на бетон, и стальные качели, как раз такой высоты, чтобы ударить ребенка по голове. Здесь не было ни защитных ковриков, ни тенистых деревьев, а разбрызгиватели не работали половину времени. Знаки "НЕТ" запрещали все то, что любят делать дети.

В статье, опубликованной в 1960 году в газете The New York Times, рассказывается о преобладающем отношении к дизайну детских площадок: чтобы проверить прочность оборудования, двух взрослых горилл выпустили на новые качели, которые должны были установить в Центральном парке. Директор зоопарка Центрального парка сказал: "Теория заключалась в том, что если пара 350-фунтовых обезьян не смогла сломать качели, то и дети не смогут". Когда выяснилось, что животные не разрушили оборудование, игровая площадка была признана пригодной для нью-йоркских детей.

Было совершенно очевидно, что основной задачей было защитить игровую площадку от детей, а не сделать ее для детей: подчеркнуть неразрушимость, а не воображение.

Когда бы я ни путешествовал, я всегда выходил на утреннюю пробежку. Это отличный способ исследовать разные районы в разных городах и увидеть, как люди делают что-то не так, как вы. Во время моих поездок в Лондон я заметил новую тенденцию в дизайне детских площадок под названием "приключенческие площадки". Она возникла в годы после Второй мировой войны, когда люди заметили, как дети превращают груды разбомбленных обломков в игровые площадки, используя только свои руки и воображение.

Я подумал: "А что, если построить в Центральном парке новую игровую площадку, которая будет отражать другой тип мышления?"

Многие наши друзья покидали город, потому что считали Нью-Йорк не лучшим местом для воспитания детей. Я подумал: "Может быть, новая игровая площадка немного оживит город и убедит семьи остаться".